Развратная

– Зорова, почему ты до сих пор не вышла?!

– Мне один вопрос остался, Виктория Сергеевна…

Отличница Полина Зорова судорожно что-то дописывала, размахивая ладонью, чтобы прогнать дым. Вика вырвала ее работу, схватила Полину за руку и вытащила из кабинета. Полина хныкала и что-то бормотала, но Вика ее уже не слушала. Она пересчитала детей и, удостоверившись, что все на месте, повела их на первый этаж. Завхоз, Геннадий Борисович, ошивающийся возле столовой, удивленно поднял брови. Стараясь, чтобы голос не дрожал, Вика быстро затараторила:

– Геннадий Борисович, в тридцатом кабинете ЧП.

Надеюсь, не пожар, но там что-то искрит, и все в дыму…

Геннадий Борисович аж поперхнулся. Он уставился на Вику и пробормотал:

– А что же делать?

Позади раздалось хихиканье. Вика бросила взгляд за спину. Улыбки тотчас испарились с лиц.

– Вам лучше знать, что делать, Геннадий Борисович! Я вывожу детей.

– Так мы ж, вроде, не горим.

Вика тяжело вздохнула:

– Будет прекрасно, если вы выясните наверняка.

Не собираясь больше спорить, она повернулась к классу.

– Все за мной.

Боковым зрением Вика заметила, как Ибрагимова быстро что-то зашептала на ухо Савельеву. Тот усмехнулся и ткнул локтем в бок Туманского. То, что дым и искры их рук дело, Вика не сомневалась. Ну, ничего. Она устроит им хорошую головоломойку! «Хотели сорвать урок? Вы своего добились. Будете праздновать в кабинете директора».

***

– Видимо, Виктории Сергеевне просто показалось…

– Виктории Сергеевне лучше следить за учебным процессом.

– Но я видела, как…

– Что ж, извините Андрей Дмитриевич, что выдернули вас с работы и потревожили. – Директриса, Зинаида Валерьевна, бесцеремонно перебила Вику и изобразила на лице бесконечное сожаление.

Андрей Дмитриевич Туманский оставался совершенно невозмутимым. Только когда смотрел на Вику презрительно кривил губы. Ему было около пятидесяти. Темные волосы тронуты сединой. Деловой костюм идеально скроен и сидит по фигуре. Вика не нашла ни одной складки, как ни пыталась.

Его наглый сыночек сидел напротив Вики, впившись взглядом в унылый бант на ее блузке. За те полтора часа, что он провел в кабинете директора, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он оставался абсолютно равнодушным. И молчаливым. А вот Савельев и Ибрагимова, наоборот, тряслись и переглядывались друг с другом. Но тоже продолжали все отрицать. Их родители уже давно ушли, пообещав разобраться во всем случившимся. Последним приехал отец Туманского.