Когда стреляет мишень

– Балля-а-аха ммуха-аа! – простонал Сергей Всеволодович, почувствовав, как в его спину беззвучно входит что-то острое, холодное и безжалостное.

А в самом уголке окна, затянутого жалюзи, притаилась, как хитрая и коварная муха, черная точка пробоя...

Размер отверстия приблизительно соответствовал диаметру пули крупнокалиберного огнестрельного оружия...

Глава 1

Он сидел напротив пыльного зеркала в своей пустой квартире и думал, что для него жизнь уже потеряла всякий смысл.

Его взгляд выхватил из отражения напротив до отвращения знакомые черты лица, тонкого, задумчивого и какого-то бледно-желтого в отсветах тусклого ночника. У него никого нет, да ему никто и не нужен, и уже нет смысла что-либо менять... Из колонок врубленной на полную катушку стереосистемы грохотал тяжелый рок.

Это несмотря на то, что уже два часа ночи и по стенам комнаты мечутся тревожные шелестящие тени желтых ночных кленов за окном.

А через несколько дней уже тридцать три.

Тридцать три года протянулись одной длинной шеренгой дней, то вяло ползущих, как жук по гравию, то смятенно комкающих привычный ритм жизни и вырывающих свое право на существование буквально на краю небытия.

Возраст Христа. Свиридов всегда думал, что в природе существуют три роковых возрастных рубежа, на которых так просто споткнуться людям. Тридцать три, тридцать семь и пятьдесят четыре года. Смерть Христа, смерть Пушкина и Байрона и смерть Петра Великого и Владимира Ленина.

А лучшему его другу – да, пожалуй, и единственному – Афанасию Фокину, недавно исполнилось тридцать четыре. Незадолго до этой знаменательной даты Афоня был лишен сана священника Воздвиженского собора за неподобающее лицу подобного звания поведение.

Не помогли и связи в митрополии. Сам митрополит Феофил заявил, что такое завершение пастырской карьеры отца Велимира – в миру Афанасия Сергеевича Фокина – является вполне естественным и легко предсказуемым, потому как чинимые горе-священнослужителем непотребства давно уже переполнили чашу терпения божеского и человеческого.

И все это – несмотря на то, что Его Святейшество митрополит Феофил был двоюродным дядей Афанасия.

Впрочем, такой оборот событий отнюдь не обескуражил расстригу – отец Велимир заявил, что он и сам уже давно хотел оставить недостойную и насквозь пропитанную ложью стезю церковного служителя.