Свет далеких звезд

– Что там? – тихо спросила девушка.

– А я взял с собой вот это, – весело прервал их Роб и достал знаменитые «умные очки». – Кстати, мое изобретение. Не могу расстаться с таким чудом. Буду следить в них за прогнозом погоды, силой ветра на поверхности Венеры и вести виртуальный дневник.

Роб надел «умные очки», отделил палочку микрофона от тонкой дужки и артистично поднес ее ко рту, как будто собрался вести репортаж.

– Это просто игрушка, бездушная игрушка, плод фантазии на тему кодов, символов, формул. Что в ней ценного лично для тебя? – спросил Он.

– Ну, вероятно, дневник. Видеодневником и славятся «умные очки», – предположила Настя. – А я вот ничего не взяла. Одну вещь, которая напоминает мне о Земле? Насмешили! Может, я не хочу о ней помнить, – неожиданно резко добавила она.

– Почему? – удивился Он. – Ты хочешь забыть свой дом?

– Не стоит помнить о том, чего никогда уже не увидишь, – пожала плечами Настя. – Это бесперспективно. Все, кто сидит сейчас в поезде, хотят начать новую жизнь, а ностальгия остается для тех, кто остается, – попыталась сострить она, но никто не засмеялся.

– Нам придется начать все с чистого листа. Человечество в нашем лице отныне принадлежит само себе, пишет новую историю, смотрит в совершенно иное будущее, – еле слышно повторил Роб заученные слова, написанные в пособии для отъезжающих.

– Венера станет для нас новым домом. – Настя расстегнула заколку, запустила пятерню в свои густые волосы, и локоны рассыпались по плечам. Иногда она бросала быстрый взгляд в иллюминатор, но сразу же отводила глаза.

Он опять задумался, глядя в темное стекло. «Я помню кипарис, высокий, подпирающий темным острием само небо. Я помню далекий город с черепичными крышами, родной дом, каждую улицу, каждый камень на пыльной мостовой. Я помню высокий шпиль церкви. Так хорошо, так ладно скроенный черный в ночи шпиль, пронзающий небосвод. И горящие, пылающие над головой звезды. Их много, они смотрят сквозь меня, совсем меня не замечая. Но их взгляд все же обращен ко мне, просто я слишком далеко и слишком мал, чтобы эти древние старцы могли разглядеть меня. Их холодными лучами зажигается мой город, мой кипарис. Мои черепичные крыши становятся алыми, будто кровь. Шпиль моей церкви чернеет еще больше, противопоставляя себя сверкающему ночному миру. И я поднимаю глаза к небу. Лучше всех на нем видно ее, Венеру. Все это остается здесь. А что ждет нас там?»

– Не многие хотят мучить себя воспоминаниями.