Свет далеких звезд

– До отправления поезда осталось пять минут, – бесчувственно проинформировал электронный голос.

«Будут ли там дожди, будет ли там ночь? И какими они будут? Будем ли мы сеять, жать, собирать, сушить и молоть, превращая пепел и прах в хлеб насущный? Будет ли там луна? Другая, своя, бледная. Будет ли там вопрос, который может задать пришлый, чужой в новом мире человек, человек с Земли? А крыши, какими будут там крыши наших домов? И мой дом, каким будет он? Может, построят там церковь, может, замостят улицы камнем, а может, и нет. Как забрать с собой дом свой, сердце свое целиком с этой гибнущей Земли туда, в новую жизнь? Повторить то, что любишь больше всего на свете: ночь, кипарис, звезды, – точно такими же, будто через кальку времени и пространства, там, на Венере. Что будет там для меня?» – спрашивал и спрашивал Он себя, прикрыв ладонью глаза.

– Она не пришла проститься со мной, – раздался хриплый голос Роба. – Я бросил ее на этой гибнущей планете.

– Откуда ты знаешь, может, все же пришла? Посмотри внимательно. – Он указал Робу на иллюминатор.

– Не хочу! Не могу! – откликнулся Роб. – Я все так же слаб и безволен, как тогда, когда мне пришел билет, а ей нет. Мне надо было остаться с ней до конца. Будь я на ее месте, я бы не простил.

Роб выглядел опустошенным и совершенно несчастным. От улыбок, бравады и оптимизма не осталось и следа.

– Ты не знаешь этого наверняка, – попытался Он утешить Роба.

– А я бы пришла, – произнесла Настя. – Не смогла бы просто так отпустить любимого человека и не хотела бы, чтобы он забыл обо мне навсегда, словно меня и не было.

– Не ты ли торопила поезд, говорила, как хочешь поскорее очутиться в новой жизни, забыть обо всем? Ты даже не взяла ничего с собой! – удивился Роб.

– Нам повезло, как никому. Мы еще можем надеяться, что увидим новый день и тысячи новых дней, что будем жить, черт возьми. Жить! У нас есть будущее! Но почему от этой мысли хочется плакать? Это несправедливо! Мы должны вопить от радости, петь и веселиться, а этот поезд будто наполнен мертвецами, уцепившимися костлявыми пальцами за то, что уже почти ушло. – Настя задыхалась, выговаривая эти слова.

В вагоне стало совсем тихо.

– Все мы хотим казаться храбрыми, Настя, – согласился Он. – Ты права, нам хочется плакать от того, что мы будем жить. Потому что мы не планировали и не выбирали то, через что нам придется пройти.

– Так что у тебя в тубусе? – немного успокоившись, спросила Настя.