Гори, ведьма!

В попытке доказать друг дружке, кто сильнее, они накачиваются магией до предела, больше и больше, пока та не пережжет им синапсы и не сварит мозги. Короче говоря, пока не останутся лишь те, кто пусть не так силен, но способен хотя бы к минимальному благоразумию. Говорят, Ян так и стал верховным: просто подождал, пока более сильные претенденты не перебили себя сами, а потом объявил себя верховным колдуном. И никто с ним не спорил, так как все оставшиеся в живых были кругом ему должны.

Иными словами, для шабаша нужно всего три вещи: источник магии – разрыв в изнанке, ведьма, способная им пользоваться и те, кто за ней пойдет.

Проблема была в том, что каким бы сильным Ильдар себя не считал, источника у него не было.

Реальность не рвется по заказу, никто не знает, где магия выплеснется наружу и что принесет с изнанки. За новыми разрывами тщательно следят, и скрыть их появление невозможно. Каждый раз, когда случается разрыв, город перетряхивает до основания, до самых костей. В таких условиях Ильдар мог получить источник для своего нового шабаша, только отняв его у кого-то другого, что равнялось бы самоубийству.

Так бы и мечтать Ильдару о своем шабаше, если бы не Ян.

«Будем друг другу полезны», сказал он.

«Будем», ответил Ильдар.

Быть полезным, по мнению Яна, означало, накачать Ильдара и его отряд магией до краев и отправить убить всех Бажовых. Ильдар тогда получит их источник, а Ян… Ян сменит в городе один упрямый и несговорчивый шабаш, на другой, лояльный и благодарный.

По крайней мере, поначалу и в разумных пределах, усмехнулся про себя Ильдар. Он бы никогда не сунулся к Бажовым – они всегда были сильными, упертыми и непредсказуемыми в самых плохих смыслах, но сейчас его прикрывал Ян, а потому дело уже не выглядело таким безнадежным.

И теперь он здесь, таится, наблюдает из-за угла и ждет. На территорию шабаша так просто не войти – магия, охраняющая дом, не пропустит. Кто-то изнутри должен был его впустить, и Ильдар сгорал от злого нетерпения, кто же откроет ему дверь.

В ожидании он поднял ладонь к глазам, разглядывая – из-за избытка волшебства от кожи шел густой молочно-белый пар. Магия его родного шабаша была как раскаленный песок, колкая, сыпучая и тяжелая. Магия, которую им дал Ян, шипела и пузырилась, была горько-сладкой и чуть вязкой, но острой и хмельной, как и всякая другая магия. От нее кружилась голова, и даже морозный воздух не приносил облегчения.