Гори, ведьма!

Что такого мог сказать отец, чтобы сделать его таким?

Опустив плечи, она повернулась обратно к окну, вглядываясь в привычный пейзаж. Ночь в густых тенях скрыла высокий склон почти от самых стен дома и широкие каменные ступени, ведущие к берегу. Покрытая заснеженным льдом река блестела там, где на нее падал свет из окон, темным пятном на ее фоне резко выделялся старый мост. Точно в его середине торчал фонарный столб, с прибитыми к нему узкими перекладинами, и качался на ветру фонарь, внутри которого плясал едва видимый огонек.

За рекой, почти от самого берега, стеной вырастал лес и тянулся далеко, сколько хватит глаз, до самого горизонта.

Яра раздраженно отвернулась от окна, чтобы увидеть, как брат, стиснув от напряжения челюсть, уголок к уголку складывает накрахмаленные салфетки. Как с ним говорить, когда он такой? Нетерпеливо тряхнув головой, она бесцветно выдохнула: «Пойду, посмотрю, как там гусь». И вышла из комнаты.

Федор за ее спиной покачнулся на месте – колени дернуло противной слабостью, и тяжело оперся руками на стол.

Рассеянные глаза заскользили по нежно-голубой стене, путаясь в мелком, едва различимом орнаменте, по старинной печи в молочном кафеле, по ветвистой лепнине на ее скругленных боках, мать называла это наивный модерн, пока Федор не наткнулся на свое отражение в круглом зеркале на печной полке, да так и застыл, пойманный собственным взглядом. Серые глаза и узкий зрачок, упавшая набок челка, выцветшие веснушки на переносице – отражение дробилось, никак не желая складываться в целое.

Кто ты такой, я не хочу тобой быть.

Собственный взгляд, незнакомый и настороженный, держал крепко. Было слышно, как внизу с тихим скрипом Яра открывает кухонную дверь, и как этажом выше ходит по кабинету отец. Если бы захотел, он услышал бы, как звякнул, качнувшись на морозе фонарь, и как ветер с едва слышными хлопками срывает в нем огонек. Но это были опасные звуки, они путали мысли в теплый уютный клубок, сбивали с пути, и Федор старательно гнал их прочь.

Часы на руке мягко щелкнули, унося минутную стрелку на новый круг, и он отмер. Выдохнул длинно и прерывисто, пружинисто оттолкнулся от столешницы, подхватил пиджак и стремительно вышел.

***

Плотный поток магии снес с петель входную дверь. Ладонь у Ильдара еще немного пульсировала после колдовства, но это было скорее приятное ощущение. Хотя бы потому, что раньше у него никогда не хватило бы силы на такое.