Идеальное алиби

Он почти вздрагивает при упоминании Вернона.

– А, да, – вспоминает мужчина, хлопая себя по лбу. – Я, старый дурак, забыл, что у тебя его нет. Прости, пожалуйста, не хотел тебя задеть.

– Ага, – хмыкает Элфорд. – Сейчас у Ваших детей тоже его не будет, – спокойно говорит он.

Виктор злобно ухмыляется, наблюдая, как стремительно меняется выражение лица у собеседника.

– Всё же я не понимаю, что там может быть такого особенного, что ты даже мне рассказать не можешь, своему самому близкому человеку, – разочарованно тянет миссис Элфорд.

– Есть такие вещи, которые никому не можешь рассказать, – отвечает Виктор непринуждённо. Его кроссовки в грязи и почти мокрые, но он не обращает на это внимания. Сейчас промокнувшая обувь отчего-то не доставляет сильного дискомфорта, хоть на улице и прохладно. Он вспомнил о мистере Хамфри и улыбнулся.

– Я также не понимаю природы этих вещей. Не может быть в мире чего-то такого, что ну совсем никому нельзя было бы рассказать, – не отстаёт миссис Элфорд.

В такие моменты Виктору казалось, будто его маме не пятьдесят два, а максимум восемнадцать, настолько проскальзывала в её фразах «детскость». – Про убийство человека разве что нельзя рассказать, – чуть помедлив, добавила она.

Виктор сделал вид, что разглядывает прохожих, при этом отвернувшись от мамы лицом, и тогда он позволил улыбке стать шире.

Парень рывком вытаскивает балисонг из кармана и одним движением раскрывает его. С лица пропадает мерзковатая усмешка, сменяясь серьёзностью и даже некоторой строгостью; сейчас он выглядит как хищник, готовый вот-вот наброситься на свою добычу, медлящий лишь потому, что выгадывает момент поудобнее, когда жертва будет наиболее уязвима.

Или ему нравилось тянуть время, наслаждаясь шоком и непониманием ненавистного ему преподавателя.

Виктор делает шаг к мужчине, тот, напротив, отступает.

– Виктор, – осторожно окликнул его мистер Хамфри. – Что ты имеешь в виду? – он пытается заставить себя дружелюбно улыбнуться, но губы непроизвольно дрожат и кривятся в страхе, нет и намёка на улыбку.

– То и имею, – дерзит парень, сокращая между ними расстояние.

Мужчина не пытается сделать ничего, он словно впал в ступор, не имея возможности что-либо предпринять.

Он бы потянул время ещё, поупивался чувством власти и полюбовался напуганным видком и изумлённой рожей старикана, но опасается, что тот, придя в себя, начнёт звать на помощь, и тогда план кровавой мести накроется медным тазом.