Кот и эспрессо

Кот и эспрессо

Анна Пейчева

Лиза – типичная тридцатилетняя неудачница из нашего унылого мира. Все у нее плохо – и в личной жизни, и на работе. А тут еще и кот Пуся сбегает в ноябрьскую темень и слякоть. Лиза бежит за ним – и оказывается в совсем другом, солнечном и прогрессивном Санкт-Петербурге. Здесь ее встречают ищейки Российской империи – лучшие детективы всех миров во главе с обаятельным усачом Филиппом Петровичем.Серия "Уютная империя", цикл “Ищейки Российской империи”, книга 2.Главные герои цикла – агенты 7 Отделения личной канцелярии Ее Величества, расследующие преступления против животных.

Работают ищейки весело и непринужденно, а живут в чудесной альтернативной России, где над Исаакиевским собором проносятся левитационные поезда, 3D-принтер печатает женские шляпки, а отец императрицы собирает экипаж для полета на Марс. Вместо магии в этом мире – могущественные технологии, приправленные очаровательными традициями XIX века. А права самых маленьких питомцев так же важны, как и права человека.

Анна Пейчева

Кот и эспрессо

Глава 1

11 декабря

Пуся мчался по набережной, как толстенькое пушечное ядро на лапках. Лиза едва за ним поспевала, задыхаясь и надрывно кашляя. Одышка в тридцать лет? Спасибо, ковбой Мальборо.

Забавно, что самые брутальные сигареты в мире изначально предназначались для женщин. Эти бестолковые суфражистки боролись за равноправие во всём, в том числе и во вредных привычках. Стоило ли так стараться ради того, чтобы спустя сто лет Лиза все выходные напролёт проводила за лепкой пельменей для своего жениха.

Даже если за это ей и полагается утешительная сигарета.

Пушистый безобразник развил приличную спринтерскую скорость, достойную Усэйна Болта. Однако в отличие от знаменитого бегуна, известного своей любовью к отутюженным рубашкам, Пуся весь перемазался в классической петербургской слякоти, из-за чего совершенно слился с землей. Единственным маячком, ведущим Лизу в густых сумерках, оставался белоснежный кончик Пусиного хвоста.

Путеводное пятнышко болталось из стороны в сторону, словно буек во время шторма, однако пока оставалось в зоне видимости.

Лиза на ходу смахнула с ресниц липкий снег. С черного неба летели не какие-нибудь там миленькие рождественские снежинки, а мерзкие ледяные блямбы, похожие на хлопья для завтрака, размякшие в молоке.

– Пуся! Стой! – Голос совсем охрип от бесполезных взываний к Пуськиной совести, которая у него отсутствовала напрочь.