Гимн жизни

Жил он в паре кварталов от театра, в собственном одноэтажном домике, обставленном «скромно, но со вкусом», так что добралась я до дружка без проблем.

– Эй, «синяк», куда прешь?

Чего? Это мне, что ли? Точно. Друг мой любший, собственной персоной. Все два метра. В халате и тапках на босу ногу. Это что он в таком виде на морозе -20 делает?

– Вань, а по роже?

Друган икнул и тихо, проникновенно так спросил:

– Надька?

– Нет, кикимора болотная. Ванька, ты меня домой пустишь?

– А… Да, конечно…

Зашла, нагло оккупировала ванную, разделась, вымылась, закуталась в Ванькин халат, висевший на крючке, вылезла на кухню.

– Опять женихи? – понимающе хмыкнул хозяин дома, разливая по чашкам чай.

– А то ты не знаешь. Задрали уже. Сил моих нет.

– А поприличней ничего не нашлось?

– И чем тебе мой костюм не нравится? Я, может, новую роль репетирую.

– Угу. «Пьянь подзаборная» называется. Ай!

– И ой ща будет. Не умничай давай.

Мобильник зазвонил внезапно. Ванька, уже переодевшийся в видавший виды спортивный костюм, вытащил из кармана «трубу».

– Да, Сан Саныч. Надя?

Вопросительный взгляд на меня, потом:

– Да, здесь.

Предатель!

– Дать ей трубку? Да, конечно.

Общаться с отчимом не хотелось вообще. Но лучше уж по телефону, чем вживую, когда он сюда со своими шкафообразными охранничками нагрянет.

– Да, пап?

– Давай домой, – спокойный ровный голос, будто и не было ничего. – Мишка сейчас подъедет.

– Э…

– Трусиха. Мать тебе по шее даст, на этом всё и успокоится.

Иван Никанорыч сообщил, что настолько своевольная невестка ему не нужна. Так что собирайся.

Да? Ну ладно, как скажете.

Влезать в Веркино старье не хотелось, поэтом к мерсу, ждущему у ступенек дома, вышла, в чем была: в халате. Впрочем, Мишка, очередной шкафообразный «товарищ», бритый наголо, как «бойцы 90-х», к моим маскарадам был привычный: открыл дверь мне, потом уселся за руль. Ехали молча. А о чем еще говорить с такой обалдуйкой, как я?

Высокий трехэтажный дом из белого кирпича встретил беглянку с обычным своим достоинством.

А говорят, у домов души не бывает. Чушь. Наш точно настоящий аристократ в сотом поколении.

Мать отделалась уже привычными стенаниями на тему непутевой дочери: ей, вишь, женихов подсовывают, один краше другого, а она, обормотка, сбегает каждый раз, не понимает своего счастья. Я делала вид, что слушаю, а сама мечтала поскорей до своей комнаты добраться да выспаться нормально.