В паутине снов

В паутине снов

Настя Любимка

Академия сиятельных

Могла ли я подумать, что в одно не совсем прекрасное утро мой мир круто перевернется? Я – наследница рода, выдающийся стихийник и… по прихоти императора кандидатка в невесты Высшему Правителю. Предложение, от которого невозможно отказаться, даже если в планах не замужество, а учеба. Да еще сны, шаг за шагом раскрывающие чужую историю, неожиданно становятся явью. Чему может научить прошлая жизнь? Послевкусию горькой обиды и всепоглощающей ненависти? А может, терпению и прощению? Вопрос, на который у меня нет ответа.

Настя Любимка

В паутине снов

От автора:

Вам, дорогие читатели, с благодарностью и любовью.

Спасибо за вашу веру и поддержку.

Глава первая

Я бежала по темному коридору. Частые удары сердца отдавались в висках. От напряжения заложило уши. Я следила за каждым своим движением – мягко касалась пола носочками, не давая тяжести тела сместиться на пятки. Меня никто не должен услышать, и тем более увидеть.

Легкие горели огнем. Сколько я уже задерживала дыхание? Не меньше трех минут, но… Я должна добраться до башни незамеченной. Ловко обойдя сигналку, которая была призвана обнаружить нарушителя спокойствия, я практически ступила на лестницу, и…

Воздух вокруг меня сгустился, повеяло родной энергией, секунда и меня поглотил портал. Все-таки не успела. Боюсь, в этот раз мне не выкрутиться.

– Ученица Монсорье, вы ничего не хотите сказать? – гневно вопросил декан Школы Стихийников.

– А я что, я ничего… – смотрю в пол, и жадно дышу, – И чего злиться?

Новый вдох, легкое головокружение, выдох.

– Ну, нарушила комендантский час, так это же не повод так орать на свою дочь… – я проследила за деканом, чье лицо покрывалось пятнами, взглянула на куратора факультета, который прятал смешинки в глазах, и на хмурую леди Меркулу, секретаря нашего декана, – Ой…

Я мгновенно прикусила язык. А толку, если слова все равно слетели с губ? Отец махнул рукой, леди Меркула и куратор вышли за дверь, оставляя меня и декана наедине.

Чувствую, разговор предстоит безрадостный.

– Анжелика Монсорье, я в последний раз спрашиваю, вы не хотите объяснить ваше поведение? – свистящим шепотом спросил папа.

Он так и не сменил тон, наоборот – выглядел еще более разгневанным, чем пару секунд назад. Мне этого хватило, чтобы понять, сейчас меня не спасет ничего. Даже тот факт, что я его любимая дочь. Получу наказание по всем правилам Школы Стихийников.