Двадцать первая и Высший

И как финал двойные похороны, отрешенное потемневшее лицо матери, отказавшейся жить без любимых мужчин, и этаким бонусом очередная могилка

Какой ужасный сон и как хорошо вырваться из липкой кошмарной паутины и узнать, что они живы и ждут ее. Девушка, немедля ни секунды, ловко перелезла через металлическую преграду и со счастливой улыбкой сделала шаг вперед.

Непостижимым образом во время разворачивающейся трагедии постоянно оживленный мост оставался абсолютно безлюдным. Не промчалось ни одного автомобиля, не спешили перебраться по мосту на другую сторону города люди.

Если отсутствие прохожих можно еще как-то отнести на счет резкого похолодания, однако минусовая температура никоим образом не объясняла опустевшую проезжую часть на постоянно загруженном шоссе.

Едва сомкнулись темные воды над головой бросившейся в реку девушки, выяснилось, что за разворачивающейся трагедией пристально наблюдало множество невидимых зрителей.

– Двадцать девять, тридцать. Поднимать! – раздалась команда, и молодые люди в темной одежде с закрытыми балаклавами лицами напряглись в ожидании.

Послышался рев мощных двигателей, и из воды показалась сеть с лежащей в ней безжизненной куклой девушкой.

За считанные секунды молодые люди переместили девушку в фургон темно-синего автомобиля, где за закрытыми дверьми над бездыханным телом склонились лучшие в мире реаниматологи.

– Только бы на этот раз получилось, – прошептал бескровными губами высокий мужчина лет тридцати со скульптурно – красивым лицом.

Никем не замеченный организатор стоял метрах в двадцати от участников тщательно спланированной операции, пристально следя за чудовищным процессом. Вот только слова мольбы не нашли отклика в холодных серых глазах, отливающих стальным блеском.

То, что и на этот раз усилия не оправдались, мужчина понял без слов, когда из открытых задних дверей реанимобиля понуро вышли трое мужчин в зеленых хирургических костюмах. Мимолетно удивился тому, как они помещались в автомобиле, учитывая внушительные комплекции и до отказа забитое навороченной медицинской аппаратурой пространство фургона.

Обменявшись мрачными взглядами, троица, невзирая на пробирающий до самых костей мороз, устало прислонилась к кузову машины, застыв в красноречивом молчании.

Врачи, прельстившись огромными деньги, согласились играть свою роль в этом чудовищном спектакле. Каждый из них прекрасно осознавал, что и сам ничем не лучше того безумца, кому взбрела в больную голову эта затея.