Мое солнечное наваждение

– В каком смысле? – он посмотрел поверх головы девицы: там, на площадке у дома, напротив фонтана, были накрыты столы под белыми шатрами, сновали официанты, бегали ростовые куклы, развлекая детей.

Каких детей, черт побери? Этот дом полтора десятка лет не видел детей. Здесь всегда тихо, как в колумбарии, именно поэтому, выйдя из терминала аэропорта, он направился сюда, а не в пентхаус, купленный несколько месяцев назад, где всё ещё раздражающе пахло свежим ремонтом, и тем более не в квартиру в центре города.

– Мне надо свериться со списком приглашённых, – пояснила девица, моргнув пару раз ужасающе-нарощенными ресницами.

– Герман Марков, – растерянно проговорил он, понимая, что ни в каких списках его быть не может. Дурдом!

– Простите, но… – пролепетала девица, разглядывая Германа, оценивая и его, и ситуацию.

Смотри, девочка, хорошенечко смотри. На марку часов, обуви, чёртова надоевшего галстука, обрати внимание на раздражённую улыбку, застывшую на губах, показную вежливость, готовую в любой момент сорваться в нецензурщину.

Оценивай, насколько быстро вылетишь из этого дома и с работы, если не сообразишь, как именно поступить.

– Дорогой мой!

Навстречу семенила Нина Глубокая – мама, как иногда он её называл. Именно так: иногда «мама», иногда «Нина».

– Я не ждала, – накинулась Нина с объятиями, девица в это время отошла в сторону, заметно выдохнув.

Ещё бы! Устраивать праздники богатым людям, от которых неизвестно что и когда ожидает – всё равно, что ходить по минному полю.

Да, в конце тебя ждёт приз – хорошая оплата, рекомендации, если повезёт, следующий заказ у толстосумов, но сам процесс мог вымотать кого угодно. Увы, Герману не жаль ни девицу, ни её коллег, ни ростовую куклу коня с огромной пятой точкой.

– А что происходит? – приобнял он Нину, и они двинулись к дому.

– Ярина закончила школу. Праздник! – протянула Нина, улыбаясь в тридцать два зубных импланта – Девятнадцатилетие, выпускной, начало новой, насыщенной событиями жизни, – трещала голосом позитивного аниматора Нина, и только близкие люди могли в искусной игре отчётливо прочитать: «Чтобы она провалилась, малолетняя тварь!»

– Чёрт, я хотел поспать, – вздохнул Герман, смотря, как из дома высыпала группа молодёжи.

Разбитные, холёные, довольные жизнью дочки и сынки, уверенные в завтрашнем дне нахалы, не способные опорожнится без родительской помощи, мнящие себя королями мира.

– О… Как долетел, кстати? – поинтересовалась Нина.