Пути-дороги. Новая жизнь

И теперь я понимала, как Лекс может обращаться к нему «ваше высочество», потому что назвать принца Петькой у меня самой язык не поворачивался…

– Хорошо, – осторожно улыбнулась я, так и не добавив ничего. Ни имени, ни титула…

А он все понял. Обнял меня за талию и прижался, как раньше. И взглянул на меня, как раньше. И улыбнулся. Светло и радостно. Как раньше.

– Мам, это я для всех остальных принц и его высочество. А для тебя и для деда я так и останусь тем же Петькой. Ничего не изменилось, мам… я же люблю вас, вы мои самые близкие люди в этом мире.

 – Я невольно всхлипнула и вытерла выступившие слезы. На таком морозе лучше не плакать. – Пойдем, – Петька отстранился и взял меня за руку, пойдем мам, а то тут холодно. Деда уже унесли во дворец, я проследил. У него опять ноги отказали, – вздохнул мальчишка, – я велел, чтобы его осмотрел мой личный врач.

Я могла только кивать и прикусывать губу, чтобы не расплакаться. Его забота была такой трогательной, и в то же время мне до слез было больно от понимания, что Петька остался маленьким мальчиком только для меня и для деда.

Для всех остальных он не ребенок, для всех остальных он принц.

Дворец оказался совсем рядом. Просто из-за горы, на выступе которой был портал, его не было видно. Огромный величественный архитектурный комплекс из кипенно-белого, в цвет снега, мрамора, с кованной оградой, окрашенной серебристой краской, сверкающей в тусклом свете вечернего зимнего солнца тысячами искр.

– Когда светит солнце, – угадал мои мысли Петька, – изгородь блестит, будто усыпана бриллиантами.

А это всего лишь светоотражающая краска со слюдяной крошкой. У нас очень красиво, мам, – вздохнул он и улыбнулся, – я думаю, тебе здесь понравится.

– Петька, – спросила я тихо, чтобы свита, встретившая нас у портала и теперь идущая сзади, не услышала столь фамильярного обращения, – а как же Буренушка наша. Как же она здесь жить-то будет? Ни травы, ни леса…

– Не переживай, – так же тихо фыркнул, сдерживая смех, маленький принц, – будет ей и трава, и лес, и озеро… потерпи чуть-чуть, мам.

Не волнуйся. Ты все увидишь завтра. А сегодня ты у меня в гостях.

Легко сказать потерпи… Легко сказать не волнуйся… Да, у меня сердце колотится так, что вот-вот из груди выпрыгнет.

От переживаний за деда обезножевшего. Не успели мы порадоваться, что он на ноги встал, как снова в постель лег. Не мудрено, конечно, такой удар на старости лет. Потерять все, чем жил всю жизнь очень тяжело.