Вид на жительство в раю

Хочу в последний раз пройтись с ним рука об руку при полном параде.

– Галя, это глупо!

– Тебе шубки жалко?

– Не то, – морщится он. – Все, что ты делаешь последнее время, – глупо.

– Я знаю. Да, я дура. И не только в последнее время. Ты двадцать лет повторяешь беспрестанно, что я дура. Тебе не надоело?

– А разве это не правда? – Он начинает злиться. – Я двадцать лет вкалываю, зарабатываю деньги, и заметь: деньги немалые! Обеспечиваю семью. А что делаешь ты? Бездельничаешь! Была бы умная, нашла бы себе занятие.

И мне бы не приходилось тянуть семью в одиночку. Здесь все куплено на мои деньги. И это, и это. И это тоже!

Его палец упирается в норковую шубку.

– Не начинай, – вздыхаю я. Сказал бы на прощанье что-нибудь новенькое. А эту песню мы уже слышали. Пластинка заезжена. Пора ее выкинуть.

– Ты права, – неожиданно легко соглашается он. – На поезд опоздаем.

Он не устраивает на прощанье скандала, я тоже иду на компромисс:

– Хорошо. Я надену джинсы, но все-таки поеду в шубке.

Потому что холодно.

Он согласно кивает. Шубка – это жертва. В любом случае он выиграет больше.

– Присядем на дорожку, – говорит муж и плюхается на пуфик в прихожей. Он старше на десять лет, грузный, лицо обрюзгло, под глазами мешки. Больные почки. Неужели мой муж всерьез полагает, что любовницу интересует он, а не его деньги? Ведь это не она ночей не спала, когда к нему на фирму нагрянул ОБЭП. Не болталась вместе с ним между небом и землей, когда склады опечатали. Или когда огромная партия товара застряла на таможне.

Не к ней он прибежал бледный, с трясущимися руками и дрожащими губами. Которые не сразу смогли выговорить:

– М-м-м… М-м-м… Меня п-пытались убить…

Не она сидела у постели его сына, когда тот заболел воспалением легких. Не лежала с ним в больнице с диагнозом, который и выговорить-то страшно. Да, обошлось. И в первый раз, и во второй, и в третий. Обошлось затем, чтобы сейчас взрослый сын уехал с друзьями в Питер весело проводить время, муж с любовницей планировали, как будут жить вместе, а я собирала чемодан? Но разве это справедливо? Что она делала все те годы, когда я обеспечивала его надежный тыл? А ведь мы с ней почти ровесницы! Она вела свободный образ жизни, развлекалась, набиралась жизненного опыта, при помощи которого и заполучила моего мужа.

И, разумеется, не рожала детей. Она вкладывала деньги и силы в себя. Потому и победила.

Во мне говорит обиженная женщина. Я вовсе не так глупа, как думает мой муж.