Искупление

 – Такой грех до четвертого колена искупать будут, чай не знаешь? В Святом Письме сказано: «Я Господь Бог твой, Бог ревнивый, тот, что наказывает за грехи отцов детей до третьего и до четвертого колена тех, кто ненавидит меня и милосерден до тысячного колена к тем, кто любит меня и соблюдает заповеди мои». Ты обязана исповедаться.

Но молодая Билычка твердо молчала.

Она понимала, что умирает. Глубоко в душе тысячу раз раскаивалась в содеянном. Но в селе трудно сохранить тайну исповеди. А крутой нрав своего Михайла отлично знала.

Если откроется страшная правда – детям не сдобровать. На них может отыграться. Ей же уже ничем не навредит. Поэтому решила: пусть лучше ее душа горит в аду, но подвергать опасности жизнь своих кровинушек не станет. Сцепив зубы, молчала.

Мелана знает тайну Анны. Но никому не расскажет. Ведь это последняя воля умирающей. Старуха поклялась, что будет молчать.

Но грех есть грех, а тем более – смертный. Заблудшая душа попадает в ловушку, не может успокоиться, содеянное зло кромсает ее заживо.

Ей уготованы вечные муки. Разорвать тугую петлю, в которой оказалась душа Анны, могло только чистосердечное раскаяние и святое причастие. Повитуха это понимала и хотела помочь молодой женщине. Именно поэтому пыталась переубедить умирающую в необходимости исповедаться. Но та была непоколебима.

В конце концов старуха не выдержала. Вечером отправилась к священнику.

– Слыхал я, что жена Билыча после родов не встает, – ответил отец Юрий. – Я уже и сам собирался проведать ее.

Неуж-то настолько плоха?

– Боюсь, до утра не доживет, – тяжело выдохнула Мелана. – Поспешить надо бы.

Не глядя на позднее время суток, священник отправился в дом Билычей. Войдя, сразу направился к кровати больной и, от увиденного на минуту потерял дар речи.

Молодую цветущую Анну хорошо знал. Рожала каждый год, но это ей лишь на пользу шло. Как говорится, цвела и пахла. Да и на поле не перетруждалась. Михайло, хоть и суров был, но жену берег. Как только становилось явным ее «интересное» положение – к тяжелой работе не допускал.

Тогда все женщины в селе ей откровенно завидовали. Сами же с утра до ночи тяжело горбатились на сенокосах и картофельных плантациях, да еще и с детьми за спинами.

«Что же такого могло произойти, чтобы за несколько дней так сгореть?» – удивился святой отец.

Анну было не узнать: бледная, с глубокими черными кругами под глазами, беспомощная.

– Жаль несчастную, – изумленно промолвил священник.