Легионеры

Поначалу казалось даже, что вокруг мелькают одни цветные оскаленные рожи:

– Держись, братья-славяне!

Алексей едва увернулся от летящего в голову кулака и довольно удачно встретил локтем чью-то коричневую физиономию:

– Н-на!

Однако тут же под звуки осыпавшегося стекла очередной противник достал его хлестким ударом по печени…

Переломившись от боли, Алексей попытался поставить блок, но продолжения не последовало. Никто не спешил добивать его – никто вообще больше не шевелился, и воцарившуюся тишину нарушало только хриплое дыхание дюжины разгоряченных мужчин да хруст осколков под каблуками.

Невидимый бедолага внизу попробовал застонать, но тут же осекся. Алексей поднял глаза:

– Мать твою… Дятел!

В дверном проеме стоял собственной персоной капрал-шеф Дюпон.

Прозвище Дятел давно и намертво прилепилось к нему с легкой руки легионеров из России. Дело было даже не во внешнем сходстве носатого коротышки с лесной птицей. Куда важнее, что капрал-шеф слыл отпетым карьеристом, стукачем и провокатором.

За двенадцать лет службы в Легионе имя его обросло таким шлейфом самых омерзительных, передававшихся из поколения в поколение легенд, что теперь уже невозможно стало бы отделить правду от вымысла. Многие поговаривали, что Дятел в прежней своей жизни был католическим священником и сбежал от суда за изнасилование ребенка. Другие утверждали, что он пытал людей в застенках румынского диктатора Чаушеску, но не поделил с начальством золото, выломанное из зубных коронок.

Третьи ручались головой, что Дюпон – это не кто иной, как серийный маньяк-расчленитель по прозвищу Розочка, наводивший в восьмидесятые годы ужас на окраины Лондона.

Во всяком случае, французский язык вряд ли был для капрал-шефа родным. Как, впрочем, и для большинства легионеров…

Осторожный Дятел вовсе не торопился входить внутрь.

Тянулись секунды, а он все так же молча стоял на пороге, слегка покачиваясь и перенося вес тела с пятки на носок: вперед-назад… вперед-назад… Классическая поза: руки за спиной, ноги на ширине плеч, а брезгливо поджатые бледные губы явно не сулят никому ничего хорошего.

В полной тишине взгляд капрал-шефа неумолимо перетекал от одного участника потасовки к другому – ни на ком не задерживаясь особо, но никого и не пропуская.

Наконец дошла очередь и до Алексея.

«Сволочь, – подумал он.