Осада

Даже безумный оборванец, словно поддавшись общему настроению, закрутил головой.

Булыжник влетел в толпу – а иначе это построение и не назовешь! – сарацинских воинов, и сразу дюжина человек повалились на землю. Над стенами прокатился восторженный крик. И не важно, что из этой дюжины десятеро, сбитые с ног своими же падающими товарищами, потом поднялись и побежали дальше. Двое сарацин все-таки остались лежать на дороге, да и боевой дух тех, кто поднялся, сразу пошел на убыль. Во всяком случае, бежали они уже не так резво.

Тимофей взял в руки отполированную дощечку, на которой записывал углем свои расчеты, и отметил на ней, что камень прилетел на три локтя левее перекрестка. А вот расстояние он рассчитал абсолютно верно. Тимофей подчеркнул отметку расстояния и выглянул наружу.

Сарацинская пехота сильно растянулась. Самые горячие воины вырвались далеко вперед, обогнав даже тех, кто тащил лестницы, тогда как задние ряды еще только приближались к перекрестку. Ко всаднику на холме присоединилась еще дюжина верховых.

Он что-то говорил им, указывая саблей в сторону крепости. Конные лучники снова промчались вдоль стены, осыпая ее стрелами.

– Карл, заряжаем машину, – скомандовал Тимофей.

Рыцарь швырнул в сарацин еще один круглый булыжник и подбежал к требушету. Вдвоем с Тимофеем они навалились на рукояти и начали крутить ворот. Противовес неохотно пополз вверх.

– Орест, помоги нам, – позвал Карл.

Оборванец поднял голову. Орестом его прозвали в крепости с легкой руки византийского лекаря.

Мол, был такой знаменитый безумец у греков. Чего тот Орест отчебучил, лекарь так толком припомнить и не смог, но потом за ним дьяволицы по всей Греции гонялись. Рубашка оборванца действительно выглядела так, будто его в ней по всей Святой земле прогнали. Даже, пожалуй, дважды. Туда и обратно. А вот на грека он совсем не был похож.

Однако, как прагматично заметил Карл, надо же его как-то звать. Безумец легко принял новое имя и охотно отзывался на «Ореста». Чем черт не шутит, быть может, его действительно так звали, а позвать его стоило.

Силушкой Господь Ореста не обидел. Когда они уже втроем навалились на ворот, противовес буквально воспарил вверх.

Тимофей установил на место стопор. Рыцарь хлопнул безумца по плечу и сказал:

– Спасибо, Орест.

Тот кивнул и сделал шаг назад. Наткнувшись спиной на каменный зубец, Орест сел на пол и о чем-то глубоко задумался.

На северную стену, точно морской прибой, нахлынули сарацины.