Наследник Тавриды

– Видно, сегодня не ваш день, – со смехом отозвался Лунин. Он демонстративно навел пистолет на голову противника, подержал несколько секунд, а потом вскинул дуло к небесам. Прогремел выстрел. Галки сорвались с крестов полковой церкви. – Прекратим комедию, – бретер лениво зевнул. – Надеюсь, теперь вы понимаете, как ошибались насчет честных людей?

С этими словами Лунин повернулся и гордо двинулся к открытым дверям, провожаемый гулом восторженных голосов. Алексей остался на месте. Он был жалок и смешон. А герой дня принимал поздравления.

Бенкендорф увидел, как Лунина нагнал Михаил Орлов. Было естественно ожидать, что брат опозоренного командира бригады предложит наглецу теперь потягаться с ним. Но Мишель дружески похлопал подполковника по плечу.

– Спасибо за жизнь Алексиса.

У Бенкендорфа отвисла челюсть.

– Ты с ума сошел? – Его возмущению не было границ. – Этот Лунин публично унизил твоего брата…

Мишель полоснул старого приятеля ледяным взглядом, но ничего не ответил.

– Не лезь к нему, – с усталой злостью бросил Алексей.

 – У него теперь другие братья. Им он и угождает.

Карета миновала Казанский собор, обелиск с крестом и каменный мостик, под которым прачки полоскали белье. Потом покатилась вдоль длинного двухэтажного здания Гостиного двора, отделенного от улицы частоколом молоденьких липок. Углом на Невский выходила Императорская библиотека, за ней открывался чахлый сквер, а в глубине – стройное здание Большого театра. Съезд начинался около шести, в половине седьмого поднимали занавес, что, впрочем, не прекращало притока зрителей.

Граф и графиня Воронцовы прибыли вовремя. Михаил Семенович не выносил опозданий. Он сам помог жене выйти из экипажа и, держа ее под руку, поднялся по лестнице. Это была красивая пара. Высокий седоватый генерал с навечно приросшей к лицу любезной полуулыбкой. И хрупкая, маленькая дама, бросавшая вокруг себя быстрые взгляды подвижных темных глаз. В фойе Воронцовы встретили генерала Закревского с женой – забавную чету, где муж головы на полторы был ниже своей ненаглядной половины, а супруга блистала такой откровенной, бесстыдной красотой, что проходившие мимо дамы отворачивались от нее, дабы не портить себе настроение.

Знакомые устремились друг к другу. Мужчины пожали руки, женщины расцеловались. Поскольку оба семейства были без родственников, то решили смотреть спектакль вместе, в ложе Воронцовых.

Давали «Нину, или сумасшедшую от любви», одну из любимых петербургских опер.