И сложится сказка, как надобно

Хоть Водяной и держал их под своим надзором, Яга все равно навещала их время от времени: как хозяйка, она считала своей обязанностью знать и видеть все, что происходит в ее здравнице. Вот и теперь она ковыляла к болотам, мурлыча себе под нос давно забытую всеми песню, как вдруг…

– Ну, здравствуйте! Давненько не виделись!

Две большие белые птицы с длинными изогнутыми шеями преградили ей путь и разразились шумным гоготом, толкаясь и перебивая друг друга.

– Чего-чего? Так, говорите по очереди, я не могу разобрать ни слова! – Яга уперла руки в бока, нахмурилась и покачала головой.

Одна из птиц смирно опустила клюв, а вторая вытянула шею и снова загоготала. Яга тут же изменилась в лице: брови ее изогнулись в удивленной гримасе.

– А ну-ка, повтори! Да быть такого не может! Дела-а… – Яга почесала ногтем крючковатый нос, покивала своим мыслям и хлопнула в ладоши. От растерянности в ее лице не осталось и следа. Она была готова действовать со всей решимостью. – Так, значит, вы двое, донесите весть до жителей чащи лесной, а потом возвращайтесь и следите за ним.

А мы… Мы будем готовиться!

Птицы гоготнули ей в ответ и взлетели, а Яга развернулась на пятках и поспешила к своей избе.

– Избушка, а, Избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом!

И заскрипела изба на курьих ногах, заворочалась, исполняя приказ хозяйки. Поднялась Яга на порог и взмахнула рукой:

– Встань, Избушка, к лесу передом!

И вновь заскрипела изба. И шагнула Яга в Тридевятое царство.

***

– Иван Царевич!

– Добрыня Никитич!

– Бито!

Кащей поскреб ногтями по черепу, осматривая веер из потертых карт в когтистой руке.

Из золотистых рамок на него глядели знакомые издавна лица славных молодцев и красных девиц, но из всех портретов – совсем от него сегодня удача отвернулась! – ни одного богатыря. Горыныч ухмылялся всеми своими тремя головами, обыгрывая Кащея уже пятую партию подряд.

– Василиса Премудрая!

– Беру, змей проклятый!

Карты на руке у Бессмертного росли в количестве с неумолимой скоростью, он чесал затылок, хрустел пальцами и закатывал глаза на каждый ход соперника.

В конце концов, из лап хвостатого на стол полетела последняя карта, и из горла Кащея вырвался недовольный хрип.

– Ну, что, еще разок?

– Хватит, надоело, – Кащей прищурился, откидывая от себя карты. Горыныч шумно вздохнул, выпуская из средней головы облачко дыма.

– Скука бессмертная, – заключила левая голова.

– Не то слово, – подтвердила правая.