Виртуал с чашкой кофе

Как же ей теперь быть? И на какие средства доделывать ремонт?

Экс-доцент набрала номер декана, но он оказался заблокирован.

– Наверняка, тестом залепила, – догадалась Марина.

С чем можно сравнить ситуацию, когда преподавателя увольняют с работы за два дня до начала учебного года? Может, с перекрытием кислорода для водолаза? Тогда, отбросив балласт, есть шанс всплыть на поверхность. Таким балластом для людей науки являются иллюзии, что их амбиции и знания кому-то нужны. Выкинув этот вздор из головы, есть шанс устроиться на нормальную работу: шофером, администратором или, в крайнем случае, работником колл-центра.

Ветер перемен прочищает мозги и заставляет думать о желудке.

3

Надеясь, что он все еще спит, Артемий закрыл глаза, глубоко вздохнул, посчитал до десяти и снова взглянул перед собой. Картина ничуть не изменилась. На овальном зеркале по-прежнему были засохшие капли зубной пасты. В нем отражался голубой кафель, два полотенца, махровый халат и БОЛЬШЕ НИЧЕГО. Своего лица, такого привычного и такого отвратительного по утрам, менеджер Ложечкин вновь не обнаружил.

Он попытался разглядеть хотя бы собственные руки, но и тут его постигла неудача. В ванную он пробирался с полузакрытыми глазами, почти на ощупь. Молодой человек окончательно проснулся и снова похлопал себя по щекам. Но наваждение, как ни странно, не пропадало. Он не видел не только лица в зеркале, но и рук перед собой.

– Что за бред? Что за чертовщина?! – пробормотал он, чувствуя, как горячие волны ударяют ему в невидимые виски.

 – Надо пить меньше виски!

Вчерашний вечер наш аккаунт провел в компании с «Белой лошадью», поэтому немудрено, что в своих утренних видениях он уносился невесть куда.

Оставим нашего героя страдать в ванной и оглядимся вокруг. Обшарпанные обои, румынская «стенка» в стиле 80-х, новенькая «плазма», продавленное кресло, музыкальный центр и раскладной диван, – вот оно, типичное пристанище успешного московского менеджера начала десятых годов.

Ложечкин снимал однушку в Северном Чертанове на двадцать первом этаже и особо не заботился об уюте. Он жил так, как принято жить в его среде – суетливой и показной московской тусовке, которая сама себе гордо именует креативным классом, но на самом деле является всего лишь офисным планктоном. Собственных вещей у жильца было немного. Ноутбук, чемодан, кое что из одежды и обуви, коробка со всякой ерундой, штук пятьдесят дисков, – вот, пожалуй, и все.