Лук для дочери маркграфа

– Благодарю за щедрость, – поклонился он, – но я не очень опытный мастер и боюсь не оправдать доверия. Я возьму десятую часть, а остальное, если удобно, заплатите, когда приду с готовой работой.

– Как знаешь. Возьми, сколько нужно.

Такко отобрал самые мелкие медяки, ещё раз поклонился и вышел.

В передней он остановился, делая вид, что пересчитывает монеты. Слуга, стороживший у двери, отвлёкся на уличный шум, и Такко быстро поставил полуготовый лук в тёмный угол.

***

Дитмаровы подмастерья ждали сразу за углом, где от мощёной улицы отходил узкий проулок.

Трое статных, мускулистых парней – таким бы в кузнице работать, а не в лучной мастерской! Видно, им не впервой было иметь дело с несговорчивыми соперниками: первый пропустил жертву вперёд и показался, только когда двое других преградили дорогу. От толчка и удара спиной о бревенчатый забор перехватило дух. Двое ухватили Такко за плечи и локти, а старший в недоумении обшарил его взглядом с головы до ног:

– Где лук?!

Такко прикусил губу, пряча торжествующую улыбку.

Пусть переломают ему рёбра, но не драгоценную заготовку.

– Где лук, скотина?!

Старший кивнул одному из спутников, и тот побежал осматривать улицу. Даже за угол заглянул, не бросил ли Такко заготовку там. Первый удар пришёлся под рёбра, второй по лицу; от третьего, выбившего воздух из лёгких, перед глазами поплыли разноцветные точки.

– Нигде нет! – донеслось как сквозь воду.

– Да куда ж ты его спрятал? Мастер говорил, что заказ не готов, значит, в доме он остаться не мог!

От очередного удара Такко зашатался и осел на землю, выгладив спиной чужой забор.

Грубые руки тут же ухватили за шиворот, подняли, сорвали с пояса кошель:

– Хоть задаток-то получил?

Медяки рассыпались по земле и тут же были вдавлены в мягкую почву тяжёлыми сапогами. Такко передёрнуло, пока у него под рубашкой шарили в поисках серебра. Ещё удар по рёбрам, по лицу, и подмастерья ушли, обсуждая, что сказать мастеру и куда подевался проклятый лук.

Такко ждал, пока не вернулось дыхание. Осторожно поднялся: больно, но бывало хуже. От отца доставалось куда сильнее, да и в уличные стычки он ввязывался не впервые. Перед глазами уже не плыли разноцветные пятна, движения отдавались вполне терпимой болью. Легко отделался. Он утёр кровь подолом рубахи и аккуратно собрал медяки, которыми побрезговали Дитмаровы подмастерья. Солнце стояло высоко – как раз успеть на базар в овощной ряд и угостить наконец Кайсу ужином.