Лук для дочери маркграфа

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что достойной работы в городе молодому воину снова не нашлось.

– Ножи взялся точить, – с горечью усмехнулся Верен, усаживаясь рядом с Такко на скамейку. – Что за город! Домоседы… Никому охрана не нужна!

– Задаток-то дали?

– Как же, дадут они… Спасибо хоть ножи боевые, а не кухонные! На кой ляд их точить? Всё одно будут на стене висеть. Эх, сказал бы мне кто, что буду жить за твой счёт, не поверил бы! А ещё больше повезло, что ты Кайсе приглянулся, хотя и не знаю, на что она там глаз положила!.

.

Такко рассмеялся. Рядом с широкоплечим, плотно сбитым Вереном он выглядел как мальчишка – худой, невысокий, с вечно взлохмаченными вихрами, а штаны и рубахи приходилось ушивать и плотно подпоясывать, чтобы не свалились. Верен часто шутил, что Кайса водится с Такко из жалости, и ему самому она подошла бы больше: статная, круглолицая. Впрочем, дружба между ними была по-прежнему крепка.

– Дитмара видел, – сказал Верен. – Стоял у своей лавки мрачнее тучи.

Зол, что заказ достался не ему.

– Плевать на него, – дёрнул плечом Такко. В последний раз оглядел гладко оструганную заготовку, накинул на неё первую попавшуюся тетиву и бережно завернул в чистый платок. – Пойду на примерку.

– Задаток возьми!

***

Дом маркграфа стоял в южной части города, на мощёной камнем улице. Сразу было видно, что здесь жили богатые люди – не поскупились привезти камней, чтобы весной и осенью не знать забот из-за непролазной грязи. На крепких воротах красовался герб – раскрытый циркуль над шестернёй – и вилась надпись, велеречиво уведомлявшая, что всяк входящий в эти врата ступает на землю маркграфа Олларда.

Дверь захлопнулась за Такко почти неслышно, удержанная пружиной, и он запоздало вспомнил, что не расспросил Кайсу о загадочных устройствах. Судя по гербу, здешние маркграфы жили не войной или сельским хозяйством, а механизмами. Поглядеть бы, не найдётся ли в маркграфском доме диковинок!

В передней было светло. Солнце било сквозь окна, затянутые дорогим цветным стеклом, в стенных нишах горели свечи.

Такко успел заглядеться на часы – в Эсхене отчего-то мерили время двумя стрелками, и вторая качнулась прямо на глазах. Высокие резные двери, ведущие во внутренние покои, распахнулись, и слуга провел Такко в большую и богато украшенную комнату.

Маркграф Оллард принял Такко в кабинете. От пола до потолка высились шкафы с книгами, лёгкий ветер шевелил тонкие занавеси на окне, выходившем в проулок.