Селигерская. Выход в иное

– Совсем спятил?! – он ударил Дмитрия по плечу так, чтобы тот отошел подальше от края пропасти.

Сделав несколько шагов назад, Дима почесал затылок, – Простите, товарищ Федоров, не знаю, что на меня нашло. Я просто задумался…

– В каком смысле «задумался»?! Ты чуть не шагнул в эту шахту!

– Я просто занимался осмотром. Я не собирался делать что-либо бездумное.

– Ну конечно! Ты стоял возле края несколько минут.

«Как такое могло быть, если мои размышления заняли всего несколько секунд?» – подумал он, но не осмелившись спорить со своим руководителем, молчаливо согласился.

Здесь действительно творилась какая-то чертовщина.

Дмитрий испытывал странную тяжесть, словно его энергию высасывал кто-то находящийся в тоннеле. Это странное чувство тоски и слабости постепенно охватывало все его тело, словно обволакивая в какое-то мистическое одеяло. Ноги становились ватными, а свои руки он практически перестал контролировать. Его сознание становилось тусклым, словно он был каким-то растением, которое оторвали от солнечного света и оно постепенно чахло в непроглядной тьме.

Лампы предательски жужжали, заставляя засыпать…

Дима был свидетелем того, что Олегу становилось так же плохо, как и ему самому . Любые попытки что-либо сказать были безуспешны… Вопреки усиливающейся слабости, охватившей все тело Дмитрия, ему все же удалось подвести обессилившего Олега до деревянного обеденного стола, за которым в свое время обедали работники метростроя.

Усадив своего одурманенного руководителя, он сел рядом и положив голову на руки, отправился в несуществующую вселенную сна.

Странные картины из прошлого, всплывали и тут же пропадали, издавая неприятные звуки металла, ударяющегося о живую плоть, словно топор палача, рассекающий шею в момент казни. Он видел, как люди поклонялись каким-то непонятным идолам посреди ночи в лесу, видел, как странные существа выходили из леса и хватали детей в деревне, видел, как ужасный по внешности человек, прятал что-то в землю, вырывая ямку голыми руками, стирая ногти о попадающиеся в почве камни.

Никогда ранее в своей недолгой жизни он не видел ничего подобного во снах, которые были столь редки, что можно было сказать, словно их не было никогда вовсе.

Советская идеология, которая вдалбливалась детям с самого детства, еще со времен, когда Дмитрий был пионером, полностью избавила его от каких-либо слабостей.