Прошлому закон не писан

Прошлому закон не писан

Алинда Ивлева

Кто о чем мечтает в 15 лет, а я о джинсах. Синих. Как у Ирки Бритовой. Пришлось устроиться на работу почтальоном. Никто и догадаться не мог, что, работая на почте, можно встретить свою любовь. Первую. А вот будет ли она взаимной, не узнаете, если не дочитаете до конца мою историю. Ведь судьбу любви решило неотправленное письмо. которое затерялось на почте.

Алинда Ивлева

Прошлому закон не писан

Ноябрь 86-го заявил о себе без прелюдий. Вышла я на улицу в сандалиях и гольфах, а первые заморозки уже схватили льдом вчерашние лужи. Выбор одежды на осень так себе: гольфы или колючие серые рейтузы в виде ползущих гусениц по коленкам. Мне пятнадцать. В школе всем говорила, что это особый метод закаливания по йоге. Поверив в свою уникальность, не болела совсем. Но врать надоело. Кто о чем мечтал в восьмом классе, я всеми фибрами души – об индийских синих джинсах, как у Ирки Бритовой. И о работе. Поделилась проблемой с соседкой— почтальоном, она неожиданно предложила взять пару домов на полставки, разносить почту перед школой.

Первый подъем на работу в 4:30 не забуду никогда. Дребезжащий монстр в зелёной жестяной коробке улепётывал с прикроватной тумбочки, пока не прекратила его душераздирающие вопли шлепком по кнопке, так что стрелки на будильнике звякнули. Я плелась в почтовое отделение с видом бурлака вдоль Волги, тянущего лямку. Думаю, лицо мое имело такой же бледный, изможденный вид, как у тех, чьи стоны трудовые песней зовутся. В отделе доставки пахло типографской краской, рабоче-крестьянским потом, варёными сосисками и удушающе – одеколоном "Наташа". Через полчаса обучения со скоростью машинки, считающей деньги, уже сортировала свежие утренние газеты. Руки были чернющие. Знатоки тогда пояснили, что в советских газетах текст печатался краской на основе сажи, свинцовых красителей и смол. Мол, привыкнешь, только пальцы не облизывать!

К весне уже была почтальоном-профи. Гоняла на велике, увешанным пятью бегемотоподобными пачками газет, журналов, писем. Я любила свою работу, ощущала себя дипломатическим курьером. Раньше ведь не было других способов связи. Порой судьба человека зависела от моей скорости. В тот день будильник от меня все же сбежал, свалившись с тумбочки, и я с причёской Гекльберри Финна вылетела из дома. Вскочила на велик, как заправский жокей, и, не касаясь седла, гнала по улице, вдыхая запах свежего хлеба из проезжающих ЗИЛов. Сна будто не бывало.