Мама Таня 1:0

На фотографии, на коленях мужа Татьяны, рослого белокурого здоровяка с добродушным лицом, напомнившем Есенина, который, даже сидя, был выше ростом, чем жена. Большими ладонями он крепко сжимал смуглых малышей. Мальчика и девочку, с огромными глазищами, обрамленными пушистыми ресницами как у пупсов. Даже на снимке было заметно сходство. «Близнецы», – догадалась журналистка.

– Это наши Юся и Зуля, – мама Таня трепетно поцеловала фотографию.  Когда они оказались у нас, им было три годика. Заснут на кроватке, придёшь проверить, спят ли, а малыши жмутся друг к другу как крольчата под кроватью.

Звука от них не добьёшься. Трудно было очень, дикие были, на ласку агрессией реагировали. Нет, не плакали, а как волчата смотрят и, казалось, правда, казалось, что вот-вот кинутся в горло и перегрызут. Муж первый нашёл контакт с Юсей, возьмёт удочки, пристегнет его к коляске, и на речку. Посадит рядом, сидят молча. До первой пойманной рыбы. А потом и Зуля с ними напросилась. Так и оттаяли, рыбок любят. Аквариум огромный у нас, возле него часами могут сидеть. С тетрадями. Срисовывают, в основном золотых риукинов, мы сказали, что они желания исполняют. В новостях с мужем увидели, детишек из Сирии вывозили с помощью властей российские родственники тех, кто ушёл воевать за зелёный ваххабитский флаг. Детей под обстрелами делали, там же и рожали, в развалинах. Эти ещё крохи совсем, поэтому обуза – автомат в руки не дашь, и перемещаться быстро не позволяют. Дети в Сирии товар. Провели свое расследование. Девушку из Осетии, Зулейху, красивая была, говорят, завербовала под видом жениха турецкого террористка, потому что Зулейха оканчивала четвертый курс Медицинского Института, в совершенстве знала арабский и английский. Загранпаспорт родители не позволяли делать. Так её выкрали вербовщики из дома, часов двадцать везли на перекладных до Турции. Река разделяет Турцию с Сирией, по ней девушку с другими завербованными доставляли к морю, которое омывает Латакию. Знаю, что насиловали её, избивали, но она отказывалась сотрудничать. Рассказывают, что подорвалась на мине. Сама. По возвращении малышей родня отказалась забирать «игиловское отребье», их как псов бездомных в передержку отдали. Малышку мы назвали в честь мамы, а сыночка в честь пророка Юсуфа. Он как видел его на картинке в детском Коране, который был при нем, всегда улыбался. Два года уже прошло, а они все шарахаются, бедняжки, при любом хлопке или раскате грома.

В дверь осторожно постучали. Мелкой дробью.