Отлив

], – всплыла в памяти строчка; он прочел все стихотворение, одно из совершеннейших стихотворений совершеннейшего из поэтов, и его словно ударила фраза «Du, stolzes Herz, du hast est ja gewollt»[17 - «Ты, гордое сердце, ты так хотело» (нем.).]. А где его гордое сердце? И он, опьяняясь презрением к самому себе, обрушился на себя со сладострастием, подобным тому, с каким растравливают больную душу: «У меня нет гордости, нет сердца, нет мужества, иначе как бы я мог влачить эту жизнь, более позорную, чем виселица? Как мог опуститься до нее? Ни гордости, ни способностей, ни силы духа.

Даже не разбойник. И голодаю тут – с кем? С тем, кто хуже разбойника, – с ничтожным дьявольским приспешником!» Ярость против товарища нахлынула на него, оглушила; он погрозил кулаком спящему.

Послышались быстрые шаги. На пороге показался капитан, задыхающийся, раскрасневшийся, с блаженным лицом. В руках он нес хлеб и бутылки с пивом, карманы оттопыривались от сигар. Он свалил свои сокровища на пол, схватил Геррика за обе руки и разразился громким смехом.

– Открывайте пиво! – закричал он. – Открывайте пиво и возглашайте аллилуйю!

– Пиво? – переспросил Хьюиш, с трудом поднимаясь.

– Вот именно! – воскликнул Дэвис. – Пиво, да еще сколько! Каждый может употребить – точно зубные таблетки от Ланона – надежно, гигиенично. Ну, кто за хозяина?

– Уж это предоставьте мне, – сказал клерк.

Он отбил горлышко у бутылок обломком коралла, и они по очереди выпили из кокосовой скорлупы.

– Закуривайте, – сказал Дэвис.

 – За все оплачено.

– Что случилось? – спросил Геррик.

Капитан вдруг посерьезнел.

– Я к этому и веду, – ответил он. – Мне надо потолковать с Герриком. А ты, Хэй, или Хьюиш, или как тебя еще, забирай курево и бутылку и сходи посмотри, как поживает ветер под пурау. Я тебя позову, когда надо будет.

– Секреты? Так не годится, – сказал Хьюиш.

– Послушай, сынок, – сказал капитан, – речь идет о деле, заруби себе на носу. Хочешь упрямиться – как знаешь, оставайся здесь. Но имей в виду: если уйдем мы с Герриком, то заберем с собой и пиво.

Понятно?

– Да я вовсе не собираюсь вставлять палки в колеса, – возразил Хьюиш. – Сейчас уберусь. Давайте вашу бурду. Можете трепать языком, пока не посинеете, мне наплевать. Я только считаю, что это не по-товарищески, вот и все.

И он, шаркая ногами, потащился вон из камеры под жгучее солнце.

Капитан подождал, пока он покинет двор, и тогда повернулся к Геррику.

– Что такое? – хрипло спросил тот.