Ошибка профессора

И даже во время пары, когда он обращался напрямую, делала вид, что занята чем-то более важным. Все это приносило мне неописуемый, почти оргазмический экстаз!

Мне нравилось наблюдать, как Шлефов из мстительного демона медленно превращается в помешанного и тревожного мученика. И когда на паре он вдруг посмотрел на меня не с ненавистью, а с потерянностью и беспокойством, я решила: «Пора его навестить! Клиент созрел для моих условий».

Ректор любил Шлефова. Пока все остальные руководители кафедр заседали прямо на кафедре, наш профессор считал это выше своего достоинства. Ему единственному выделили огромный отдельный кабинет в тихом крыле общего здания, окна которого выходили на внутренний сад.

Я постучала раз… Два… Три… Никакого ответа! Уже было решила уйти, но заметила щель в приёме. Там точно кто-то был. Поэтому, наплевав на правила, я толкнула дверь и ступила одной ногой внутрь, просовывая нос в кабинет.

Вадим Геннадьевич сидел в мягком кожаном кресле за огромным столом из красного дуба. Рукава его белой рубашки оказались закатаны до локтей, пиджак скинут на маленький гостевой диван. Зарывшись лицом в ладони, он тяжело дышал и неразборчиво шептал себе под нос ядовитым тоном:

– Вот же стерва… Тоже мне, шантажистка нашлась… Да я таких, как она, на завтрак ем! Отчислю! Засужу! По миру пущу! Решила, я ее испугался? Не на того напала!

«Думает обо мне, какая прелесть!», – подавив довольную улыбку, я сделала пару громких шагов и звонко постучала по двери.

– Мне сейчас зайти или сразу после Белочки? – невинно поинтересовалась я, широко улыбаясь.

Сжимая зубы до хруста суставов, Вадим Геннадьевич кивнул мне подбородком на диван:

– Заходи. Рот прикрой и… Дверь заодно.

Никуда не торопясь, я медленно передвигалась семимильными шагами, и пронзительные глаза, желающие скрутить мне шею, совсем не смущали.