Ферромант

Амис лишь с укоризной посмотрел ей вслед и забыл еще до того, как вошел в трапезную. А после сытного завтрака (а точнее, обеда) с обильными возлияниями он вернулся в опочивальню, умылся из золотого кувшина и подошел к ростовому зеркалу – полюбоваться доставшимися от королевы грацией и красотой. Амис был высок, строен, белозуб и прекрасен, как древние герои с фресок. Ни одна девушка не могла устоять пред его сияющим ликом, хотя из-за чрезмерной избалованности и недостатка воспитания нравом вышел хуже крепостного конюха.

В народе говорят: старший – для дела, средний – для успеха, а младший – для радости. И как оказалось, королевских семей это тоже касается.

– Как же я хорош, – бормотал нарцисс, становясь то в профиль, то анфас. – И зачем корпеть над книжками или натирать мозоли мечом, если и так могу получить все, что пожелаю? Ну, кроме трона… Впрочем, еще не вечер. Артан вряд ли вернется живым, Альвин же слишком добрый. Достаточно попросить, и этот тюфяк отречется от короны в мою пользу.

Хотя на кой она мне? За казной следи, соседей усмиряй, о подданных заботься. Сплошные хлопоты. Уж лучше куролесить и развлекаться до самой старости.

Вдруг зеркальная гладь изошла волнами, точно лужа на ветру, и сквозь рябь проступил незнакомый, но явно женский силуэт. И не успел принц слова молвить, как с той стороны выстрелили тяжелые цепи с кандалами на концах и вцепились в лодыжки и запястья, словно железные пасти.

– Помогите! – заорал Амис во всю глотку, но его никто не слышал – рассерженный беседой брат дрался так, что искры летели, придворные ушли на площадь, служанка убежала на кухню, а остальные не слышали ничего, кроме лязга сбруи, боя барабанов и рева труб.

Цепи потянули добычу к зеркалу, и как принц ни сопротивлялся, так и не сумел освободиться. Схватился за ножку стола – и тот опрокинулся. Вцепился в кровать, но лишь развернул ее боком. В отчаянии метнул в зеркало ночным горшком, но за миг до столкновения его ловко отбила еще одна цепь.

И вот пятки коснулись ледяной глади, на мгновенье замерли и окунулись по щиколотки. Амису казалось, что его затаскивают в прорубь, и вскоре он погибнет страшной смертью. Свет померк, тепло опочивальни сменилось холодом подземелья, кандалы втянулись в отверстия в камнях и приковали пленника к сырой стене. Черное колдовство перенесло его в крохотную камеру темницы, и вскоре снаружи раздался такой грохот, словно десять кузнецов разом застучали молотами.