Киту очень страшно там, в темноте

Тина понимает, что не может его остановить словом. И она думает: а что бы было, если бы она метнула в него бутылку, которая сейчас стоит возле нее. Она так явно себе это представляет, как он падает, подбитый бутылкой, пущенной прямо в голову. Она так явно себе представляет, что Сергей падет с лестницы. И он падет, но только потому, что он наступает по своей невнимательности на маленький шарик, с которыми играют его кошки. Сергей живет в этой квартире уже много лет, но это единственный раз, когда он поскольснулся на шарике, издав при падении что-то похожее на стон или рев, который очень спокойный или даже обреченный в своей глубине, как будто его ничто уже не удивляет. "Мысли материальны, – думает Тина".

– Так тебе и надо! – кричит ему Тина голосом, в котором есть испуг, потому что она сама от себя такого не ожидала. Она быстро встает с кресла и подлетает к нему, лежащему возле лестницы, и смотрит на него. – Тебе больно, тебе больно? – говорит она уже другим голосом через секундную паузу. – Я не хотела, – как будто извиняется она, наклоняясь возле него и плача уже не от злости, а от сострадания к мужу, лежащему на полу. – Она нервно поправляет волосы и прислушивается к его дыханию, не замечая, что Сергей лежит с открытыми глазами и моргает.

– Нет, не больно, – спокойно говорит он, чтобы прекратить ее возможную истерику. Он подносит руку на лбу и болезненно прищуривается, потому что ему и правда больно. Сергей не выносит женских истерик и вообще громкого женского голоса, потому что это его раздражает. – Я всего лишь чуть не проломил себе череп, – говорит он, желая поскорее подняться.

– Я не хотела, я не хотела, – вздрагивает она, всматриваясь в его лицо, шмыгая носом и поправляя свои волосы, которые падают на ее наклонившееся к нему лицо и заслоняют ей картину видимости. – Так значит, мы не расстаемся? – с надеждой в голосе спрашивает она, потому что теперь боится, что он уйдет от нее после случившегося.

– Если только смерть не разлучит нас, – иронически отвечает Сергей.

– Да, значит остается дождаться результата, надо узнать, проломил ты себе череп или все-таки нет, ведь я кинула в тебя бутылкой в своем воображении, – вслух рассуждает она, и в течении ее мыслей слышится что-то нетрезвое. – А то бывает, что люди ломают себе голову или шею, а только потом узнают об этом, когда уже поздно. Значит будем надеяться, то я все-таки не проломила тебе голову, да?

– Да, будем надеяться, – говорит он, не понимая, при чем здесь она и ее воображение.