Стон земли

Пассажир шагнул в сторону, чтобы полюбоваться картиной, даже голову наклонил, ожидая интересного действия. Внедорожник проехал прямо по гвоздям, и колесо почти сразу осело.

– Хоп! Готово!

Водитель заглушил двигатель, вышел из машины и, якобы сокрушаясь, поцокал языком.

– Ай-яй-яй… И что я делать буду? Домкрат с собой не взял…

Он присел рядом с колесом и не без труда оторвал от резины «прибитую» к ней дощечку с гвоздями. Очищенные плотной резиной от ржавчины, они блестели, хотя солнца не было, все небо заволокло тучами, предвестниками скорой метели.

Но вчерашний снег, чистый и не покрытый городской пылью и грязью, смешанной с разными химическими реагентами, сам светился розово-голубоватым светом и отражался в гвоздях. После этого водитель, вздыхая, подошел к дверце багажника, распахнул ее и вытащил заранее подготовленное запасное колесо, «баллонный ключ» и слегка сплющенную на конце трубу, чтобы ключ удлинить и рычаг сделать длиннее – так крутить удобнее, и меньше усилий приходится применять. Он подкатил колесо, прислонил к выпуклой колесной арке и, бросив ключ с трубой на снег, взглянул на часы.

– Сейчас подъедет.

– Подъедет, – согласился пассажир. – Василич – мужик пунктуальный, даже в пьяном виде свой график выдерживает. Правда, пьяный он практически всегда. Вон, кажется, уже едет. Я же говорил…

Водитель прислушался и тоже услышал отдаленный шум. Ехал бульдозер с достаточно быстрой скоростью.

– Едет, – кивнул он, открыл дверцу заднего сиденья, вытащил оттуда куртку и надел ее на себя.

Пассажир тоже забрался в машину, но за шапкой. Она была большая и лохматая, из собачьего меха, не особо красивая, зато чрезвычайно теплая.

Через пятнадцать минут из-за поворота выехал бульдозер, чистящий дорогу.

Подъехав к внедорожнику, он сгреб снег в сторону, сделав дополнительную маленькую площадку, слегка сдал назад и остановился рядом с «Пасфайндером». Бульдозерист натянул на себя меховую куртку, открыл дверцу и ступил на гусеницу, подслеповато жмуря глаза и присматриваясь.

Узнав пассажира внедорожника, не заулыбался, а спросил с чувством собственного достоинства:

– Гортан, ты, что ль?

– Я, Василич, я, конечно. Неужели за два месяца так изменился, что не узнаешь?.. Вернулся я, как и обещал. А я еще по тому, как дорога гладко вычищена, понял, что это твоя работа. Так никто, кроме тебя, не умеет.

– Мы со старухой работу знаем, – согласился Василич и похлопал ладонью по капоту бульдозера, показывая, кого он имеет в виду.