Охота на Динозавра

Покончив с разоружением, Матвей осмотрел свой арсенал, откинулся на спинку кресла, провел пальцами по щекам: надо побриться – и закрыл глаза.

Он спал, и шаловливый луч солнца играл с его волосами. Однако короток был его сон. Требовательно зазвонил телефон. Не открывая глаз, Быстров уронил руку на аппарат.

– Матвей? – Девичий голос полнился чувством, которое не могли затушевать ни провод, ни мембрана телефона. – Тебя Сам вызывает.

Быстров тряхнул головой, разгоняя остатки сна, и встал – резко, рывком: он снова был готов к работе, к своей ответственной, опасной работе.

Он сгрузил оружие в сейф и вышел из кабинета.

Секретарша встретила его извинением:

– Я не хотела будить.

– И все-то у нас про всех известно! Дверь закрыта была, откуда знаешь, что спал?

– Щека припухла.

– Когда спят в кресле, руку под щеку не подкладывают, – наставительно заметил Матвей.

– Как живым-то остался? – У девушки задрожали губы.

– Не надо, Любаша. – Быстров потрепал ее по худенькому плечу. – Служба у нас такая! – В его голосе зазвучали стальные нотки.

– Иди уж, – через силу улыбнулась девушка и махнула рукой на дверь начальника. – Он в комнате отдыха.

Глаза Матвея посуровели. Личная комната отдыха – привилегия. А он был против всех и всяческих привилегий. Он хотел повернуться и уйти, но взыграло любопытство – он никогда еще не был в «святая святых» руководства.

Самой важной деталью обстановки кабинета был стол совещаний. Крытый зеленым сукном, он производил угрожающее впечатление своими размерами. На нем были расставлены керамические пепельницы, каждая из которых могла вместить не одну сотню окурков. Украшал стол огромный букет цветов в хрустальной вазе. Живые цветы на рабочем месте – это была слабость руководства, если хотите – прихоть, впрочем, безобидная, а потому простительная.

Дверь в комнату отдыха замаскировали под деревянную панель, которыми был облицован кабинет. Сейчас она была приоткрыта.

– Матвей? Заходи.

Быстров шагнул в «святая святых» и окаменел. В крохотном помещении не было ни ковров, ни холодильника, ни бара с напитками. Чуть ли не половину комнатки занимал огромный верстак, заваленный обрезками картона, листами мелованной бумаги, каким-то инструментом.

Сам стоял у верстака, держа в руке кисть.