Жить – ХОРОШО!…

Приехали так скоро, как смогли – далёко-то, однако! И ненадолго – ночью обратно: «…Олешки там, однако, совсем одни остались. Так что только посидим за столом и – обратно на вокзал, не обессудьте родственники дорогие!». Васина родня только хмыкнула от этих слов, и молча с неприязнью, рассматривала приехавших гостей из далёкой северной тундры.

А гости выглядели совсем не так, как все остальные. Поверху они одеты были в меховые кухлянки из оленьей шкуры, и отороченной по краям мехом соболя, а одёжка их, пошитая из оленьей кожи тонкой выделки, была расшита весёлыми рисунками, видимо к тожественным случаям, вроде нынешней. На ногах у гостей также были симпатичные меховые унты из той же оленьей шкуры, а в своих натруженных руках гости держали кожаные мешки-рюкзаки, также пошитые из выделанной оленьей кожи.

«В такой одёжке – ни в какой мороз не смёрзнуть! Факт! Но ходить по улице в таком – ну, никак не можно! Осрамят, мол, чукча, а не казак донской!..А сваты-то, сваты! Господя-а!.. Ну, чукчи, чукчи и есть! Да и ещё припёрлись-то с мешками какими-то кожаными! Да ещё из рук их не выпускают! Да кому нужны котомки-то ваши вонючие!»– Мрачно думали свою думу казаки и казачки.

Сибирские гости молча поели, и потом Олин дядя взял слово:

– Однако, дочка, нам идти надо. Поезд скоро! Потому дочка, живи хорошо и радуйся сама. А чтобы помочь твоей радости – вот это тебе, однако! – С этими словами оленевод вытащил из кожаного мешка связку соболиных шкурок, и бросил их на поднос для подарков! – А это, много-много нет, а мало-мало есть вам молодым от меня, однако. – И с этими словами он бросил туда же тугой квадратный пакет, обёрнутый в старую газету «Труд» и обтянутый поверх засаленным кожаным ремешком.

За столом воцарилась гробовая тишина! Связка соболиных шкурок шокировала всех сидящих за столом! Неслыханное богатство и не только в те времена! Ручной выделки шкурка соболя и иной пушнины во все времена была разменной валютой у всех народов. А здесь целая связка – двенадцать штук!.. А на пакет в газетной обёртке никто не обратил никакого внимания…

– Это, однако, – прервал тишину Олин отец, – от меня, дочка, тоже такое тебе есть мало-мало. – С этими словами он развязал свой кожаный мешок, и, вынув оттуда пару связок шкурок горностая, также бросил их на поднос.