Лера

 – Помогите мне! Я тут! Рядом! Валяюсь в грязи! Как животное! Помогите же! Эй, вы!

На короткий миг показалось что все-таки докричалась. Один из мужчин шагнул из шеренги. Это был отец.

– Папа! – обрадовалась Лера. – Ты слышишь меня? Помоги мне! Ингалятор. Мой ингалятор …

Слова девушки оборвались. Мужчина достал из кармана бутылку вина. Принялся наполнять картонные стаканы в протянутых руках.

– Папа?! Прекрати! Помоги мне! Я … я же умираю!

Очевидный факт ошарашил девушку. Оказывается так просто признать, что тебя больше нет.

Нет. Просто нет и все. «А ведь ничего не изменилось, – от этой мысли Лере стало грустно. – Меня будто бы и не было никогда. Было лишь болезненное, некрасивое всех раздражающее тельце девочки Леры. Туловище, которое сейчас валяется в грязи и совсем скоро превратится в еду для червей. Как я раньше не понимала, что это просто одежда. Оболочка, которую я скинула»

Лера оглянулась. Беспечные живые, выпив вино, поздравляли друг друга с наступающим Новым Годом. Смеялись, обнимались, громко разговаривали.

Откуда-то послышалось нестройное пение: «И вот она нарядная на праздник к нам пришла …» Они, черт возьми, просто жили.

Подошла к телу. Глаза того, что еще минуту назад была ею, оставались закрытыми. Зеленые волосы пропитались грязью. Рядом стоял дед Гена. Такой же живой, как и все остальные. С той лишь разницей что кокон, оставалась там, за окном третьего этажа.

– Дед, – обратилась девушка к старику, – Я … Я тут. Рядом! Ты видишь меня?

Мужчина смотрел вниз, на мертвую Леру.

Ее настоящую, сбросившей бремя телесного, он, казалось, не замечает.

Аура старика замерцала пуще прежнего. Там, на третьем этаже к окну подошла мама. Форточка распахнулась. Сквозь стихающий грохот и писк взрывав, женский голос громко позвал:

– Володя! Володя!

Отец суетливо спрятал бутылку:

– Чего? Сейчас идем уже!

– Лера где?

– Тут! – ответил папа. Тихо. Неуверенно.

Глаза мужчины зашарили по скверу. Через несколько секунд, в свете очередного взорвавшегося в небе огонька, мужчина разглядел лежащий в грязи пуховик.

Лицо исказил страх. В миг отрезвев, ринулся в темноту. Несколько шагов и страх на лице несчастного сменился отчаянием. То неразличимое, родное, отцовское подсказало – его дочь мертва.

***

– Ну что же они все такие беспокойные? – поправляя на голове узбекскую тюбетейку, заговорил незнакомец.

От неожиданности Лера вздрогнула. Она не заметила, как подошли эти трое. Суета живых над телом поглотила все ее внимание.