Неизменно рядом

Карие глаза с беспокойством пробежали от Лили, к фиксатору капельницы, затем на навесное оборудование у изголовья.

Гул из коридора усилился затем резко стих. В поле зрения появилось знакомое лицо с густой и короткой бородой.

– Лиличка! Очнулась! Как спалось?

Лицо расплылось в улыбке. Лиля вдруг вспомнила мужчину. Рома Кушнир, друг Вити. Жена у него Оля, хохотушка и любительница пошлых анекдотов. Все разом всплыло в пробуждающемся после наркоза сознании. Пустота небытия резко, в одно мгновение наполнилась … чем? Как назвать эту базу данных, этот багаж прошлого? Наверно жизнь.

– Тома, пять метоклопрамида, – обратился врач к помощнице, – и позови Севастьянова. Что-то мне пульс не нравиться. Ну, ну Лиличка, все хорошо. Лежи спокойно.

Доктор успокаивающе положил руку на предплечье больной, внимательно вглядываясь в глаза.

– Все хорошо, – говорил он, пока медсестра колдовала над стойкой для капельницы. – Операция прошла отлично. Самое страшное позади. Кишечник твой мы подправили.

Доктор, привычными движениями, принялся крепить на тело пациентки дополнительные проводочки, продолжая говорить:

– Мой дядя Клим … ты его должна помнить. Он на юбилее Олечки тост про вымя толкнул. Помнишь?

Лиля вспомнила крепкого, краснолицего усача, остроумие которого сводилось к неприличным сравнениям животного и человеческого миров. Она попыталась кивнуть, но трубка больно надавила на пищевод.

– Он же всю жизнь отработал ветврачом на ферме в Красногвардейске. Так вот, когда у коровки случался заворот кишечника, ее отпаивали свежим нефильтрованным пивом. Помогало в девяти случаях из десяти. Ты нефильтрованное любишь?

Роман Георгиевич тихо и коротко засмеялся. Приободрить больную не получилось. Трудно рассмешить человека в реанимации из кишечника которого торчат несколько трубок. Более того, неуместная наигранная веселость врача вызывала лишь тревогу.

– Где Виктор? – спросила Лиля. Вернее хотела спросить, потому что, трубка, казалось, перекрыла и голосовые связки.

Врач ее услышал. На секунду застыл, всматриваясь в лицо. Должно быть хотел удостоверится, что ему не послышалось.

– Виктор? – переспросил он. – Он тут. Сегодня его смена. Зайдет позже. Дай нам закончить.

Гул из коридора снова сделался громче и тут-же утих. Появился немолодой мужчина с поблекшими голубыми глазами.