Их короткий роман

Неподалеку стояла, болтая о чем-то своем, компания рыбаков, но они не обращали на Белль никакого внимания. Другие пассажиры парома уже исчезли на улицах города. Вздохнув, она подобрала чемоданы и зашагала по направлению к рыбакам.

Майское солнце казалось ей особенно ласковым после серого и промозглого Лондона. Она вспомнила реакцию своего брата Дэна на новость о том, что следующую неделю она проведет в Греции, в то время как он останется в их старом плавучем доме на Темзе, в котором протекал пол.

– Надеюсь, развлекаясь с греческим миллиардером на его райском острове, ты хоть разок вспомнишь о своем брате! – поддразнил ее Дэн.

 – Пока ты будешь загорать, мне придется опять заниматься ремонтом, а потом я отправлюсь в Уэльс на фотосъемку.

– Я буду работать, а не нежиться на солнышке, – заметила Белль, – и не думаю, что у меня будет много времени на общение с Лукасом Христакисом. Ларисса рассказала, что ее брат проводит большую часть времени работая в офисах своей компании или занимаясь проектами в разных уголках мира.

Даже дата Лариссиной свадьбы была согласована с графиком Лукаса.

В разговорах с ней Ларисса часто упоминала о своем брате, и было ясно, что она его обожает. Но у Белль сложилось впечатление, что Лукас Христакис привык добиваться своего, и она подозревала, что Ларисса слегка его побаивается. Даже то, что ее попросили сшить свадебное платье для Лариссы и двух подружек невесты за пять недель, а не за шесть месяцев, как обычно, было отчасти решением Лукаса.

Конечно, Лукас не был виноват в том, что модельер, у которой Ларисса изначально заказывала платье, столкнулась с какими-то личными проблемами и исчезла (Ларисса не рассказывала подробностей произошедшего), но, настояв на том, чтобы свадьба, как и планировалось изначально, состоялась в конце июня, он заставил Лариссу сильно понервничать. Девушка чуть не расплакалась, придя в ателье свадебных платьев Белль неделю назад, и вздохнула с облегчением, когда та заверила ее, что платье будет готово в срок.

Белль нахмурилась, вспоминая дрожь в голосе Лариссы, когда та просила ее приехать на Ауру и начать работу как можно скорее. Она еще не была знакома с Лукасом Христакисом, но уже испытывала инстинктивную неприязнь к нему. Она скривилась, но тут же одернула себя – несправедливо переносить свою неприязнь к Джону Таунсенду, деспотичному человеку, которого она с детства считала своим отцом, на всех остальных мужчин.