Черные вороны 13. Боль в его глазах

Пока что к ней нельзя.

Умничка моя. Вот так. А саму шатать начинает.

– Даша…ты как?

– Хорошо, со мной все хорошо, – вытирая тыльной стороной ладони кровь моей дочери и чувствуя слабость во всем теле. Немеют руки и ноги. Голова разрывается изнутри с такой силой, что я смотреть не могу.

Фаина помогает присесть на топчан, придерживая за плечи

Я все еще слышу сквозь шум в висках грохот вращающихся лопастей вертолета, который забрал нас всех с дороги. Попыталась выпрямиться, но ноги подогнулись, и я схватилась за голову, от резкого приступа дикой боли потемнело перед глазами.

Тут же руки отняла – ладони в крови. Она из носа течет. Все завертелось, и я начала падать, оседать на пол.

Тут же почувствовала, как подхватили на руки, и я знала кто. Я бы его объятия среди тысячи узнала, даже если бы чувствовать разучилась…только сил глаза открыть не осталось. К себе рывком прижал, пальцами в волосы зарываясь, и я вдруг поняла, что мне стало спокойно. Вот так на руках у него. Такое уже привычное спокойствие, и я не хотела ни о чем думать, впитывая каждой порой это ощущение.

Его дьявольскую энергию, его силу, которую чувствовала на ментальном уровне, как и раньше. С ним никогда не страшно…даже умирать. А без него…без него невыносимо страшно жить.

В этот раз меня долго не покидала эта тьма и холод. Они сковали все тело, как ледяным цементом, сдавливали обручами по спирали от ног к голове.

Иногда становилось легче, и я дышала полной грудью. А иногда казалось, я не могу даже моргнуть, такая тяжесть внутри.

Только одно оставалось неизменным…я чувствовала присутствие Максима рядом. Не слышала, не видела. Я его чувствовала. Через холод и темноту. Пока не начала именно ощущать горячие пальцы на своих запястьях, а затем и различать их голоса совсем рядом.

– Ей лучше. Это из-за стресса. Очень испугалась.

– Что это значит? Какого хрена ей так плохо?

– Надо сделать обследование. Но я не думаю, что это что-то серьезное. Просто стресс и шок. Очень испугалась за дочь.

Злое тихое рычание, а у меня легкая дрожь по всему телу. Он говорит, и онемение начинает отступать, словно тепло под кожу проникает. Очень медленно, вкрадчиво. Паутиной огня по плотному кокону льда. Это беспокойство, разрывающее мою упрямую уверенность и тающее под ним недоверие.

Пальцы Максима сжали мои, и паутина стала горячее, просачивается внутрь, согревает. Как и всегда, когда он рядом. Словно держит и тянет к себе, не давая погружаться во тьму.