Мирдрево: оковы

Или же этот шёпот распространялся вокруг – Ирис не могла сказать разницы.

Удерживая себя от того, чтобы не лечь, Ирис делала глубокие вдохи. Сжимая и разжимая кулаки, она, не в силах сопротивляться странной тяге, направилась к звезде.

Босые стопы шлёпали по поверхности, взгляд держался за звезду – чем Ирис была ближе, тем ниже она опускалась. Тем отчётливее вырисовывались очертания магического творения: вытянутый, чуть длиннее кисти.

Ирис остановилась – творение замерло на уровне пояса; и она смогла рассмотреть каждую деталь.

Оно выглядело как кинжал. Толстая рукоять из чистейшего серебра магсе?ры искрилась и переливалась лунным светом – так и просилась лечь в ладонь. Прямой, не острый клинок длиной со средний палец был из полупрозрачного жёлто-оранжевого материала, который напоминал древесную смолу и обладал бело-золотым свечением.

Проглатывая вдохи, Ирис смотрела на магическое творение, которое прежде никогда не видела. Оно зазвало Ирис сюда – протянуло нить в её разум, в её душу, и оно являлось эхом самого себя.

Ирис не знала, что это. Но она знала, что оно не здесь, оно не реальное, не физическое; но каким-то образом она чувствовала пульсацию его мощи, магии, жизни.

Покалывая от напряжения, Ирис сглотнула и протянула левую руку. При прикосновении магия пронзила тело как разряд молнии, от которой на секунду парализовало и едва не разорвало изнутри. Поведя плечами, Ирис стряхнула остатки разряда и опустила взгляд на творение. Размер рукояти точно был создан для кисти Ирис.

Большой палец провёл по поверхности – материал отозвался искринками и переливом магического серебра; а Ирис переполняли: восторг, восхищение и странная, клокочущая по всему телу, радость.

Секундой позже от творения возникло яркое сияние – и Ирис ахнула. Щурясь от нарастающего света, она не могла закрыть глаза; хотела выронить творение, но не смогла – словно не она сжимала рукоять, а рукоять сжимала её кисть. Творение начало вибрировать – и как маленькие иглы Ирис пронзали знания, которые она не успевала усвоить и понять.

Вес знаний увеличивался, расширялся и мелькал картинками с людьми – как тысячи молний в голове; громыхал словами, образами, цветами и формами, эмоциями и музыкой существ. Будто весь мир поместился в Ирис и дышал в ускорении веков тысячами жизней и моментов.

Прогибаясь, Ирис застонала:

– Хватит… – И голос разнёсся в обрывистом эхе в её голове, в творении, в белом пространстве вокруг, кричал в ней и на неё.