Жена Кукловода

Жена Кукловода

Странная Любовь

Куклы не плачут. Они не могут. Даже если бы хотели. Чего хочет каждая кукла? Чтобы с ней играли. Ей душно под стеклом. Особенно, если она сама выбрала такую роль. В оформлении обложки использована фотография с depositphotos.

Пролог

Куклы не плачут. Они не могут. Даже если бы и захотели.

На лицах её любимых кукол, фарфоровых личиках, покрытых почти незримой сеточкой трещинок, застыли улыбки. Она заметила – со временем улыбки меняются.

Может, выцветают краски, или стареет фарфор, неизбежно приближаясь к натуральному цвету кожи.

А возможно… любая иллюзия возможна. Куклы не чувствуют боли. Или просто не подают виду.

Их время – вечер. Желтые эустомы в высокой вазе на столе. Ужин. Белое рейнское. Мягкий свет.

Все так, как он любит. Она знает все об этом.

Сейчас они смотрят – друг на друга. Слова бы всё усложнили. Она знает, как ему нравиться. Неброский макияж. Высокая причёска. Винтажное платье-коктейль. Словно одна из кукол, что глядят на них из прозрачных витрин.

Он, не отрывая от нее глаз, делает глоток вина из бокала, и она замирает, вспомнив, как умеют целовать его губы.

Воздух, кажется, раскален и дрожит.

Но вот он встаёт из-за стола, такой элегантный, подтянутый. Ему так идет эта седина, чуть тронувшая темные коротко подстриженные волосы.

Он уже рядом, бережно берет ее руку и целует. В раскрытую ладонь.

– Ты великолепна. Ужин безупречен. Как всегда.

Ей очень хочется прижаться к нему. Не просто прижаться – вжаться, втиснуться в него.

Врасти внутрь, стать одним целым. Но он не позволит.

Отпускает ее руку.

– Не жди меня, я поздно.

Уходит. Она знает, куда он идет. И кто его ждет. И даже, что он будет делать. С той, другой. Ее обнаженное тело – изящное, молодое, нежно отсвечивающее перламутром, грубо стянутое ремнями. Багровые следы от его плети на полупрозрачной коже. Чувственный рот, раскрывшийся в крике от боли и наслаждения.

Эти картинки тлеют у нее в воображении до самого утра…

Пока он не вернется.

Тихо пройдет в душ, чтобы смыть с себя запах чужого возбуждения. Обязательно заглянет в ее комнату. Постоит молча у порога. А она будет надеяться, что он приблизится к ее постели, ляжет рядом, проведет еще влажной ладонью по ее горячему телу, так отчаянно жаждущему его…

Но он уходит. Она кусает костяшки пальцев, чтобы не закричать. От бессилия, ревности, обиды, ненужности. И пустоты. Но ее глаза останутся сухими.

Потому, что куклы не плачут.