Чёрный камень. Неси свой свет

Она любила эти утренние минуты, и словно ранняя птичка, мчалась на высокий берег Благословенной Реки, где Великое Солнце поднималось в мареве тяжёлого воздуха соляных озёр, лежащих к востоку от Ларсы. Дыхание её замирало, а глаза боялись моргнуть, когда первые лучи появлялись из-за далёкого горизонта и вмиг вырастали в полыхающий громадный диск. Она распевно говорила короткую песню, протягивая к Нему тонкие руки, а потом вприпрыжку возвращалась домой по вьющейся тропинке. Так начинался новый день её двенадцатилетней жизни.

Сегодня, подбегая к садовой калитке, она вдруг увидела Бена. Бен был сыном друга её отца и жил по соседству. Высокий и тонкий юноша, с нежным пушком над губой и синими глазами, он походил на стройного ирбиса, которого Сурия однажды видела в пустыне.

– Что ты тут делаешь? – было удивительно встретить его в такой час.

– Жду тебя, – Бен улыбнулся. В голосе его послышалась грусть, и Сурия вопросительно заглянула в его глаза, темневшие под бархатистыми ресницами. – Ты ведь скоро уезжаешь. Сегодня вечером родители наши собираются вместе поужинать. Ждут от нас музыки и танцев, – Бен говорил о любимых взрослыми вечерах, когда дети устраивали короткие выступления – Сурия танцевала, а Бен играл на барабанах. – Хочу показать тебе новый ритм, я сложил его вчера. Давай попробуем. Если тебе не понравится – вечером сыграю что-нибудь другое.

– Бен, ты печалишься? – Сурия подошла совсем близко. – И музыка твоя уныла?

– Да, – выдохнул он. – Мне не хочется оставаться без тебя.

В один и тот же миг они шагнули навстречу друг другу, и щека её прижалась к его сердцу. Бен гладил нежные каштановые волосы и думал о том, какая же хрупкая на самом деле его девочка. Он знал Сурию всю свою жизнь. Руки его доставали из барабана ритм, что заставлял её двигаться. Часто ему казалось, что руки откликаются на танец, и он не понимал, что первично. И вот сейчас они прощаются на долгие три года. Ведь это же целая вечность! Горло его стало горячим, а руки сжали острые плечи.

– Если я не поеду в храм и не приму предназначенное мне знание, то как же я буду жить? Ведь я не умираю. Я вернусь, – Сурия тихо разрывалась между тоской расставания и рассудком.

– Да, да, милая, конечно, – Бен проглотил комок и улыбнулся. – Идём?

Они направились вглубь тенистого сада, где перед большим шатром, накрытым прозрачным сапфировым шёлком, была устроена небольшая сцена – совершенно круглый спил гигантского кедра.