Любовь по фэн-шую

Вот как я с сырой ногой появлюсь в офисе?

Черт! Ну, почему я всегда попадаю в глупые ситуации и прочие неприятности, когда думаю о нем?

На прошлой неделе я ударилась лбом в не вовремя закрывающуюся, тяжелую дубовую дверь, буквально вчера в буфете, на глазах многочисленных коллег, на свою новую, светлую, уже полюбившуюся юбку-карандаш до колен я случайно пролила гранатовый сок, после чего испорченная одежда ни возврату, ни чистке больше не подлежит, и все это из-за того, что мое внимание было устремлено на входной дверь буфета, и в голове крутилась лишь одна единственная мысль «А вдруг он сейчас войдет?»

«Какая же ты дура» – так называли меня сразу обе моих подруг: Танька, работала со мною в одной компании, но только двумя этажами выше. Я чуть ли не синею от зависти, вот так ей повезло, она шефа чаще меня видит. Мне же удается раза три в неделю видеть его, и то мельком, с огромного расстояния. Разве к нему подберешься ближе двух метров? Кто он, а кто я? И вечно рядом с ним околачивается его расфуфыренная фифа, с вечно высокомерным, стервозным взглядом, словно сторожевая собачка возле своего хозяина, злая и дикая, готовая загрызть любого, кто рискнет подойти к нему хотя бы на метр.

То ли от жалости, то ли от того, что уже достала всех своим нытьем, мои подруги решили мне помочь.

Первой пришла ко мне на помочь подруга и коллега в одном лице – Танюша, она посоветовала мне подкрасться максимально близко к Станиславу Романовичу, нарочито споткнуться перед самым его носом и, не жалея себя, шмякнуться на пол, с болезненной гримасой и тихим, сексуальным воплем показать ему всю свою нестерпимую боль. Далее, по плану, он, как истинный джентльмен, как рыцарь в средневековых доспехах должен подать мне для начала руку, я привстану, но потом тут же обратно спущусь на пол, сославшись на вывих лодыжки. Далее он берет меня на руку и несет…. А куда понесет, это не нам решать, главное, чтобы первоначальный план осуществился.

А план, кстати, сработал, правда, на десять процентов: мне удалось максимально близко приблизиться к Станиславу Романовичу, когда тот уже уходил с работы (встретились мы у выхода на первом этаже), и, недолго думая, я неуклюже спотыкаюсь, с грохотом падаю на пол и вскрикиваю с болью на лице, как нужно, но не так сексуально, как планировалось. Я бы сказала, по всему первому этажу раздался вопль, словно орала старая ослица хриплым голосом, ведь мне было тогда реально больно, и была эта никакая не постановка.