Птицеферма

– А, это ты? – Девушка презрительно кривит фиолетовые губы. Свекольный сок вместо помады, сажа вместо краски для бровей, кусок ткани под грудью, чтобы ее максимально приподнять, – вместо бюстгальтера. В этом вся Кайра – самая красивая женщина Птицефермы, по мнению большинства. – Опять к моему мужику лезешь?! – И самая ревнивая. Сколько волос она выдрала у тех, кто неосторожно засматривался на Чижа в ее присутствии…

Чижу нравится, он и сейчас довольно похихикивает у меня за спиной. Надеется на драку. Женские разборки – его любимый вид развлечения, особенно когда они случаются из-за него.

– Пройти дай, – прошу, крепче сжимая дужку ведра в своей ладони.

Именно прошу.

Мы с Кайрой дрались дважды – не из-за Чижа. Вернее, она из-за Чижа. А я – потому, что, когда на меня замахиваются, бью в ответ.

В первый раз Филин пожурил обеих и простил. Во второй – признал меня зачинщицей и вынес приговор. Мягкий по понятиям Птицефермы – розги. На спине остались шрамы, до сих пор иногда ноют на плохую погоду.

– Пройти дай, – повторяю, так как Кайра не двигается с места. Если ударит, тоже ударю не задумываясь, какие бы последствия меня ни ждали. Но если можно избежать драки – постараюсь.

Теперь я умнее. Филин прав: все поддаются дрессировке. Рано или поздно.

– А если не дам, то что? – Пухлые свекольные губы презрительно кривятся.

Вскидываю голову, встречаясь с Кайрой взглядом. На ее лице написаны вызов и решимость, а в глубине зеленых глаз – страх. Я вижу его, чувствую. Кайра задевает меня потому, что уверена: я не рискну вызвать гнев Филина вновь.

Но она не забыла то, что в тот раз я не сломала ей руку лишь потому, что нас вовремя растащили. И сделаю это вновь, пусть я и легче ее килограмм на пятнадцать, – играючи, в два движения.

Ничего не говорю, только смотрю. Пристально, предупреждающе.

Кайра отводит взгляд и отступает на шаг в сторону – я худая, мне хватит.

– Сиськи прикрой! – несется уже вслед. – Еще раз увижу тебя в этом платье!..

Не слушаю, хлопаю дверью, обрубая от себя поток брани Кайры, летящий мне в спину под аккомпанемент одобрительного смеха Чижа – вот уж два сапога пара.

Пальцы свело от злости так, что побелели костяшки, – с трудом сдержалась.

Еле разжимаю ладонь, чтобы поставить ведро.

* * *

В тесной комнатушке – никого. Выдыхаю с облегчением: минуты одиночества бесценны.

Бросаю взгляд на раскиданные на полу вещи – Пингвин снова побросал грязную одежду и ушел по своим делам.