Один такой

И это, между прочим, благотворительная акция!

– Благотворительная для кого? Для фармацевтов? – Симона снисходительно общипывала со своих речей лишнюю сердитость. – Кому-нибудь ещё объяснить, почему я не даю своего согласия на проведение этой чуши?

Собравшиеся подобострастно замотали головой из стороны в сторону.

– То есть всем понятно, почему «нет»? – Паркинсон сделала контрольный выстрел.

Присутствующие яростно закивали. Некоторые норовили зааплодировать, да вот потные от напряжения ладошки не позволили.

– А раз всем, – зам по медицине пришпорила последнее слово к сознанию Погремушкиной, – Всё понятно, я, с вашего разрешения, – она слегка поклонилась коллегам, – Пойду работать.

Восторженные глаза воздыхателей, сколько могли, провожали шествующую на голубых туфлях победительницу.

Стиснутые зубы зама по населению, как могли, сдерживали клокочущий в горле мат. Отвернувшись от мелкого чиновничества, Леонелла откинула со лба иссушенную краской прядь и вцепилась в ручку двери.

– Открой! – злобно крикнула она тому, кто остался в кабинете.

 – Я кому сказала, открой! Немед….

Ключ еле слышно хрюкнул в замке. Ручка рухнула до упора, Погремушкина неистово дёрнула на себя дверь и под молчаливое осуждение растворилась в недрах кабинета.

О чём именно супруга на повышенных тонах решила поведать своей второй половинке, зрители так и не узнали. Во-первых, работники Управы слишком воспитаны, чтобы снизойти до подслушивания. А, во-вторых, сие моральное падение весьма чревато.

Одной Леонелле Кузьминичне известно, в какой именно момент она соизволит выбежать в коридор, оставив мэра наедине с её непроизнесёнными вслух обвинениями в трусости. Посему хочешь не хочешь, а надобно лететь к своим унылым гнёздам, легитимно свитым на ветках бюрократического аппарата.

Глава 3.

Вечер плашмя обвалился на город. Река Койка исчезла из вида, попав под беспощадный каток мрака. Здание Койки отчаянно бравировало внутренней пустотой, распространяющейся и на прилегающую территорию.

Даже что-то постоянно подметающий Искандер не маячил под уличными софитами. Город Эс, эс как доллар, лениво потягивался, стряхивая с ноги уставший за день носок. Все готовились добровольно отдаться сну, и только где-то в центре слышался стук пары каблучков.

Вот они побежали по улице Соционики. Вот уже свернули на переулок Инновационных Технологий. Оп, проскользнули мимо тупика Честных выборов и направились вдоль Мнемонического проспекта.