Зов Иерихона

Скорее…

Вновь шорохи.

Шаги.

– Эй, кто здесь?

Он спускает с кровати ноги, ищет в темноте на холодном полу тапки. Одновременно пытается зажечь лампу.

– Кто здесь? – повторят он, слыша, что звуки уже совсем близко. В голосе сквозит тревога. – Кто вам разрешил заходить в мой…

Слова застревают в горле. В дверном проеме стоит оно. Лицо хозяина дома застывает в гипсовой маске ужаса. Он пытается закричать, но не произносит ни звука. Из легких вырывается лишь сухой свист воздуха.

Тварь на короткое мгновение застывает, оценивая разделяющее их расстояние, потом резко приседает и стремительно прыгает вперед.

Человек успевает лишь скорчить лицо в нелепой гримасе. Тварь вцепляется ему в горло. Кровь густыми ошметками падает на белоснежную простыню.

Так и не зажженная лампа падает на пол. Довольное чавканье постепенное сменяется тишиной. Мертвый город продолжает молчать.

Глава 1. Post Mortem

– В него всадили шесть пуль. Расстреляли всю обойму. Трофейный ковер, что привез он из Пенджаба, был весь в крови, пришлось выкинуть.

Мы пробовали отмыть, но всё в пустую. Кровь намертво въелась.

Дама промокнула уголки глаз белым платком, тяжело вздохнула.

– Мы все любили Фрэнка, уважали его, и соседи, и друзья. Поэтому я хотела, чтобы осталась какая-то память о нём. Понимаете?

Дитрих пригладил белую лопатой бороду, покачал головой. Нахмурил лоб. Морщить лоб у него получалось особенно хорошо, глубокие старческие морщины придавали сочувствующий, даже скорбный вид, полный переживания и горечи.

Когда клиент чувствует, что ему сопереживают, разделяют его боль, он становится щедр, даёт больше чаевых. Таков закон рынка, усвоенный Дитрихом еще в раннем возрасте. Жаль, всплакнуть не получится. Нет такого таланта.

Про себя Дитрих помянул крепкими ругательствами и незнакомого ему Фрэнка, и эту сомнительную дамочку.

Утро вновь начиналось не так как хотелось. Гадкое, с позволения сказать, утро.

Дама обмахнула себя платком. Поняв, что с поставленной задачей платку не справиться, извлекла из миниатюрной сумочки тошнотворного светло-розового цвета веер.

В лавке и в обыденные-то дни было душно, а, учитывая сегодняшнюю жару, воздух просто плавился. Жестяные крыши домов сухо шипели, калились докрасна, превращая жилища в топки печей.

– Мы хотели сделать чучело, но никто не захотел выполнить эту работу.

– Простите – чучело? – Дитрих не смог спрятать своего удивления за маской скорби.

– Да, чучело.