Высота Стекла

Его пупырчатое тело стояло возле панорамного окна и было заметно, что он с большим интересом глядит в темные низины, куда по своему желанию летит отчаянная современность в лицах мудреной взрослости.

– О, мистер Фери, ваши совиные перья уже стали пованивать гнилью упадка.

– Мои одежды хотя бы напоминают о светлости и доброте Природы, а твои локоны, Глорис, совершают одни и те же движения на протяжении всей своей жизни.

– Один – ноль, запевун! Тебе сегодня удалось разглядеть нечто новое в чернотах провала?

– Все по-старому, – отвечал Фери, – недра Земли перекатывают собственные коловерти в сумрак абсолютной незримости.

Может сегодня кто-нибудь решиться сделать прыжок, тогда будет развлечение. – Парень отошел от прозрачного стекла, всем корпусом наклонился вперед, подбирая крошки от завтрака, а потом чуть склонился вправо и стал пристально смотреть на орудующую феном и расческой Глорис.

Та заметила его взгляд, и полусмеясь, в некотором раздражении ответила:

– Когда ты так смотришь на меня, в моих внутренностях начинают происходить верчения покруче, чем восьмеричная бесконечность Мебиуса.

Девушка опустила руку в серебристую баночку, стоявшую на том же трюмо, зачерпнула маленькую каплю прозрачного геля и принялась намазывать содержимое по поверхности моложавого лица. Ее лик стал светится еще сильнее чем ранее, тем самым напомнив Фери о долготе протяженной гармоники их жизненного потока, что в «детском» возрасте привела несмышленышей, сладко пахнущих свежим духом новеньких саркофагов, в сверкавшие на солнце грани Высоты Стекла.

Присутствовало во всем этом острое ощущение хождения по кругу, винтовой лестницей которое заходится в самые глубины душевного средоточия. Двое человек как раз тем и занимались: бегали взад и вперед, вниз и снова вверх. Металлические перекрытия башни упруго ухали под натруженными стопами, игриво отскакивая в такт этим бесконечным движениям.

Ариадна и Титан выбрали себе такое занятия не потому, что их одолевает иссушающая скука, а от того, что бегать по просторным лестничным пролетам и есть суть всего творческого поиска. Двигательные пружины с чавканьем и звоном заходились в перемычку, находившуюся между сердечной мышцей и позвонками отточенного сознания и уже через секунду, вобрав все что нужно с человеческого восприятия, снова падали разжиженной кляксой на гладкие стены Высоты.