Фантом

Значит, он уже действует, наверняка нанял адвоката и теперь ищет возможность встречи с отцом.

В девятом классе у Вити стал ломаться голос. Позже, чем у других мальчишек в его и в параллельном классе. Даже в восьмом пацаны уже говорили баском. Его же фальцет не давал ему покоя. Он разрабатывал по утрам низкие ноты, которые к приходу в школу пропадали, и Виктор снова начинал “пищать, как мальчишка”. Всем становилось заметно, как он старается говорить низко, и постепенно стали передразнивать.

От этого Витя еще больше комплексовал, дошло до того, что он перестал говорить вовсе, начав писать записки. Но если его вызывали к доске, приходилось отвечать, и в классе летали смешки от парты к парте. Учитель делал замечания, но потом все понял и даже улыбнулся сам:

– Садись, Гульнёв, достаточно басить, четыре.

Из всех одноклассников самым подлым, как считал Виктор, был Лешка Курочкин, Курица. Он постоянно цеплялся, устраивал хохмы, вызывая восторг у той, к кому Виктор был тайно неравнодушен – у Лоры Красоткиной.

Лора была первой красавицей в классе. Да что там, в школе! Мальчишки ходили за ней следом, как цыплята ходят за курицей, но Лора была окружена кортежем из подружек, которые хихикали, строили глазки мальчишкам, озаренным светом звезды первой величины. Витя любил Лору издалека, никогда не заговаривал с ней сам, а если она спрашивала его о чем-то, например, о решении трудной задачи по геометрии, Витя краснел и дрожавшим голосом объяснял решение.

Однажды его посадили рядом с ней на один только урок, и эти сорок пять минут, казалось, были самым счастливым мгновением в его жизни. Он сидел, выпрямившись, как спинка стула, с холодными и влажными от волнения руками, вдыхал едва уловимый аромат ее простеньких духов и слегка косил на ее ушко в черном завиточке волос и на тонко очерченный профиль в свете окна.

Это был последний урок, урок географии, и Витя набрался храбрости и подсунул Лоре под локоть свернутую в трубочку записку: “Я тебя провожу”.

Буква “п” была с левой ножкой и очень смахивала на “л”. Лора была девушкой неглупой, и повернулась к нему, сказав чуть слышно: “О-кэй”. Сердце у Виктора заколотилось так, что он уже рад был и не провожать – после этого согласия он и так на седьмом небе от счастья! Тем более, что после урока за ними увязалась целая кавалькада – Лорины подружки, Курочкин сотоварищи и еще какая-то мелюзга из седьмого-Б.