Комедианты

Я в лесу. Один. Исполняю очень древний языческий обряд единения. И вдруг лес начинает меняться, он превращается в Город, живой, чувствующий, дышащий Город, Город-личность, Город-дух. Я на одной из главных улиц. Вокруг толпы серых, безликих людей. Они вызывают во мне брезгливое отвращение, как те бабки, которые, чтобы получить свою бутылку, стоят у тебя над душой, еще и недовольные тем, что ты якобы медленно пьешь. Люди, люди, люди, они кишат вокруг, они воняют страшной, абсолютно лишенной запаха вонью, они толкаются, пачкают меня своей человечностью.

На меня нападает ужас отвращения, я начинаю задыхаться, паниковать… Но вот появляется она, моя женщина-нагваль, моя всемирная тоска по несбыточному, невозможному, невыполнимому…

Ты была совсем еще девочкой. Детская стрижка, слегка пухленькие щечки, футболка, джинсы, сандалии почти без каблучков. Ты забавно держала папиросу в руке и совсем еще по-детски щурилась, когда дым попадал в глаза.

Тогда у нас ничего не получилось. Мы были слишком пьяны, слишком возбуждены… Мы пили крепчайший (по столовой ложке с горкой на чашку) вареный кофе (другой я не признаю), закусывая его «White-see-channel», или, говоря проще, «Беломорканалом».

Ты читала «Соловья и розу», а я любовался тобой. Ты осталась до утра, несмотря на то, что мама строгая, но мама – это только завтра, тогда как сейчас… Сейчас было нашим, и ты позволила себя раздеть до трусиков, чтобы, юркнув под одеяло, снять последнее вето на любовь, которое тут же было отправлено под подушку…

Меня трясло тогда мелкой дрожью от страсти, которая, о злой рок, сделала меня ни на что не способным.

И только утром, после короткого тревожного сна, я смог тебя взять, сонную, очень похожую на ребенка.

Наша свадебная фотография. Ты, милая… Строгий классический костюм (практичная, ты предпочла его подвенечному платью – куда я его еще надену), туфли на высоких каблуках (настоящая пытка для тебя, привыкшей к легкой, практичной обуви). На твоем полностью соответствующем протоколу лице улыбка победительницы.

Ты выиграла эту партию. А я… Я никогда не умел, вернее, не хотел проигрывать с хорошим лицом… На моем лице траур.

Дяди, тети, бабушки, дедушки… Толпа родственников саранчой облепила свадебный стол. Идиотские тосты, тошнотворные традиции. Массовик-затейник, не дающий ни пожрать толком, ни покурить… Покупка невесты, машины, загс… Обряд, сценарий которого написан выпускником школы для умалишенных, фотографирование у памятника (что мы, хуже других?).