Молчание Соловья

Одинокое эхо шагов Серафимовны отозвалось в стеклах высоких окон и растаяло в сумрачных лестничных пролетах. Пустота и холод царили там, где обычно было не протолкнутся даже в самое позднее время. Электронное расписание поездов не работало. Билетные кассы и справочная были закрыты. Только в углу на пластмассовой железнодорожной скамье дремал, поеживаясь от вечерней сырости, бомжеватого вида старичок в мятой шляпе. Да замусоленная, словно сшитая из разных лоскутов кошка, бродила, обнюхивая визитные карточки, оставленные днем ее случайными ухажерами.

Серафимовна присела на краешек скамьи подальше от старика и утерла внезапно выступившую на лбу испарину. Она была женщиной простой, малообразованной, но при этом не суеверной. И рассказы о странных и загадочных случаях, которыми так любили делиться ее соседи, вызывали у Серафимовны, в зависимости от настроения, когда скуку, а когда и смех. Она не верила ни в инопланетян, ни в домовых, ни в гадалок и ни в целителей.

Но в последнее время все больше ходили слухи, самые разные, от которых у чувствительных кормящих мам пропадало молоко, пацаны, напившиеся пива, трезвели в момент, а старушки богобоязненно крестились и шептали «Чур, меня! Чур!».

Вот говорили будто бы, что, когда первый день новолуния выпадает на первое число месяца, которое к тому же еще и понедельник, на пригородный железнодорожный вокзал нельзя приходить ни в коем случае. А кто придет без особой нужды, тот и пропадет без следа. Неужто об этом самом дне хотела предупредить ее Дарья Митрофановна, отговаривая от поездки?

«Сказки всё, – сказала сама себе Серафимовна, пытаясь унять неприятную дрожь в руках, – брехня…».

Но найти вразумительное и простое объяснение происходящему она так и не смогла. Торчать здесь целый час до приезда внука? От этой мысли Серафимовне и вовсе стало жутко.

Она засобиралась выйти на улицу, но тут бомж, что примостился на лавочке в другом конце зала, повел плечами, пару раз кашлянул и еще выше поднял воротник своего пиджачка.

Серафимовна скосила в его сторону глаза: «Ишь ты, холодно ему, наверно. И костюмчик-то на нем прохудился. И забыл, поди, бедолага, когда ел в последний раз…».

Старушка вздохнула, сняла крышку с одной из своих кастрюль и достала оттуда внушительных размеров пирожок, источающий восхитительные ароматы хорошо пропеченного дрожжевого теста, горячего сливочного маслица и начинки, намешанной из рубленого яйца и молодого зеленого лучка.