Ева

Разглядывая каждого новоиспечённого родственника, я сбилась со счёта. Людей в окружении становилось всё больше, имена роились, поэтому, чтобы не ошибиться наверняка, приходилось трогать человека за плечо при обращении. Сильнее всего в молодой памяти осталась бабушка, что долгое время молча наблюдала за триумфальным воссоединением крупной семьи. Легко она водила оторванной травинкой по ногам, отгоняла надоедливых комаров, иногда приоткрывала рот, внимательно рассматривала новые, ещё не приевшиеся лица. Её волосы, как и брови, одолела седина, лицо покрылось грубыми морщинами. Даже старость не могла испортить такого чудного человека. Во внешности этой женщины виднелись особенности, изюминки: родинка под глазом, овальное лицо, небольшой носик и пухленькие, красные щёчки. Улыбка, что нравилась мне с минутами всё больше, озаряла тёмную поляну сильнее любого фонаря.

Мы зашли внутрь, снаружи остался мой отец и его сводный брат, они жарили на мангале шашлык. Вид дома со всех ракурсов напоминал исторический, забытый памятник. Тут сыпется штукатурка, там торчит кусок дерева, здесь требуется обновить краску. Хоть многое кричало о ремонте, меня всё устраивало. Комнат хватало всем, правда многие предпочли тесную компанию, чтобы нескучно было. Мы спали с Камиллой на перине, нас уложили почти сразу. Но родители гуляли до самого утра, их даже не беспокоил тот факт, что мы могли всё слышать. В нашей комнате отдыхало ещё пятеро незнакомых детей. Соня была из их числа. Пару раз она просила сестру сопроводить её в уборную, потому что за углом пряталась бабайка. Я выглядела не очень дружелюбно, наверное, поэтому со мной почти никто не разговаривал и, соответственно, не просил помощи.

Безудержные пьянки родственников длились, кажется, целую вечность. Моё время скрашивала библиотечная книга Льва Николаевича: «Кавказский пленник», пока вдали детишки пытались оседлать молодого жеребца в компании Камиллы. Говоря откровенно, в скором времени мне и здесь стало скучно. Изменилась только окружающая обстановка с блеклых серых стен на прекрасные пейзажи зеленеющих степей. Никто не мог поддержать беседу на интересующую меня тему. Дети не читали приключений Робинзона, не смотрели противостояние супергероев и не пели Сплита. Частые громкие разговоры за горячительными напитками развязывали конфликты, от которых, откровенно говоря, у меня начиналась мигрень. Волей-неволей приходилось выбираться наружу, чтобы оградить себя стеной от мерзких раздражителей.