Спасенная в неволю

Я медленно сползаю вниз, теперь совершенно точно сдирая кожу о старые прутья. Но я уже ничего не чувствую. Лишь страх. Липкий удушающий страх, сдавливающий все внутри меня, до боли сжимающий внутренности, вызывающий тошноту.

– Встань! – рыкает на меня мужчина, дергая за плечо, вынуждает подняться.

Встаю на ноги, но оступаюсь. Они не мои вовсе. Не держат. Так и норовят снова подкоситься, налившись свинцовой тяжестью.

– Ну что, шлюшка?! – весело обращается ко мне этот урод. – Готова пустить в дело свои девственные дырочки? – он касается рукой, своей мерзкой шершавой ручищей, моего живота, а затем скользит вверх, вынуждая меня сотрясаться от всхлипов.

 – Видит Бог, я хотел, чтобы ты была первой, красавица, член на тебя третий день стоит без устали, да Мрачный распорядился вас по порядку драть… Даже жаль тобой делиться. Красивая, сука! – хватает меня за лицо, больно сжимает щеки, от чего всхлипы сменяются бесслёзными рыданиями. – А, может, прямо здесь тебя распечатать?! Выдолбить прямо на этом грязном матраце? А?

Мужчина поворачивает мою голову на бок и проводит языком по лицу, от самого подбородка до линии роста волос, оставляя после себя противный влажный след.

Прокуренное дыхание мгновенно забивается в ноздри, и меня снова мутит. Его действия вызывают новый приступ тошноты. Гадко. Так гадко, что я отдам все что угодно за возможность сдохнуть прямо сейчас.

В подвале холодно, но мое тело горит, пылает от истерики, заполнившей меня до отказа.

Всегда думала, что в такие моменты люди слышат шум в ушах, слышат собственное сердце, отбивающее панические ритмы прямо в голове. Но это не так. Моя сердечная мышца просто отключается, сжимается в маленький комочек, прилипнув к рёбрам. Она едва заметно сокращается, замедляя своим еле уловимым биением все процессы в организме.

– Ладно, – мужчина оставляет в покое мое лицо, – пора идти, красотка.

Я мотаю головой, желая прекратить все это, но мужик мгновенно хватает меня за волосы и тащит за собой, тянет, вынуждая двигаться за ним.

Я то и дело спотыкаюсь босыми ногами о невидимые препятствия, и он дергает меня сильнее, навсегда оставляя пряди между пальцами.

Я снова молю о пощаде. То бубню под нос, то ною во весь голос. Сама не понимаю языка на котором говорю. Наверное, я схожу с ума. Теряю себя с каждым шагом по мере приближения к выходу.