Морок

И не надо часами у плиты стоять, чтобы приготовить!

Сейчас она деловито, кусок за куском, укладывала в себя пирожные и запивала чаем. Папина смерть, как видно, не лишила её аппетита. Зрелище было почти неприличное, меня даже замутило. Я сделала глубокий вдох, чтобы отогнать подступающую дурноту, отвернулась от Азалии и огляделась по сторонам, словно оказалась тут впервые.

В каком-то смысле так оно и было.

Кухня, как и вся папина квартира, была отремонтирована в полном соответствии со вкусами новой хозяйки. Здесь теперь было броско, модно, современно, престижно, дорого… можно продолжить описательный ряд.

По мнению Азалии, квартира теперь «приведена в нормальный вид». А мне стало постоянно казаться, будто я нахожусь в салоне интерьеров. Или на съёмках сериала про жизнь богатых и знаменитых.

И всюду, на всех мало-мальски пригодных поверхностях, стояли свечи, свечки и свечечки. Большие и маленькие. Разноцветные, в тяжёлых подсвечниках и на изящных подставках. Ароматизированные, необычной формы, самые простые.

– Динуша, ты ведь теперь опять сюда переберешься? – тётя Нелли совершенно по-отцовски сдвинула брови, так что между ними пролегла вертикальная складка. Сняла очки, и её глаза сразу стали казаться меньше, а лицо моложе.

Не успела я рта раскрыть, как Азалия тут же встряла со своей репликой:

– А как же? Зачем деньги на съемное жилье тратить? Которых, между прочим, и нет…

Деньги за мою квартиру платил отец. Кроме того, каждый месяц, с тех пор, как я поступила в институт, переводил мне на карточку определённую сумму.

И продолжал помогать деньгами до последнего времени. Моей институтской зарплаты хватило бы ровно на три недели проживания в арендованной квартире, при этом на еду, бензин и прочее уже ничего не оставалось бы. Конечно, деньги у меня пока были, тратила я всегда мало, однако снимать жилье в сложившейся ситуации было непозволительной роскошью.

И, конечно, Азалия не преминула об этом напомнить.

Я разозлилась, но как-то вяло: энергии на сильные эмоции не хватало.

Надо было крикнуть: «Не будь тебя, наглая ты стерва, не было бы и ссоры с отцом, и уходить из дому мне бы не понадобилось, и вообще, папа, может, был бы жив!»

Вместо этого я тихо – правда, как мне казалось, с некоторым вызовом пробормотала:

– Конечно, я сюда перееду. Это же и мой дом.

Слова прозвучали жалко и повисли в воздухе.

Тётя Нелли звякнула чашкой о блюдце и неуклюже заметила:

– Вы, девочки, теперь должны держаться вместе. Горе объединяет.